Распятие
Иисуса приговорили к распятию. Такой вид казни практиковался в эпоху поздней античности. При этом жертву привязывали или прибивали гвоздями к столбу или кресту. Быть распятым в буквальном смысле означало «висеть». Распятие практиковалось в восточном Средиземноморье задолго до того, как эту казнь переняли римляне. Его применяли персы (см. Геродот 1.128.2; 3.125.3) и другие народы, например ассирийцы, скифы и фракийцы. Александр Великий распял тысячи людей (см. Ист. Алекс. 4.4.17), этот вид казни продолжали применять и его преемники. И потому неудивительно, что и римляне стали распинать преступников. В первую очередь так казнили убийц или взбунтовавшихся рабов (в связи с чем распятие называли «наказанием для рабов», по–латыни servile supplicium). Прежде всего это было средство запугивания для профилактики бунтов.
Вероятно, не все читатели знают, что иудейские власти также применяли распятие еще до римского периода. Самый известный случай такого рода связан с правлением Александра Янная (правил в 102–76 до н. э.), который, по словам Флавия, распял одновременно множество фарисеев, сделавшихся его противниками и вступивших в союз с иностранными врагами (Война 1.97–98; ср. Древн. 13.380). Свидетельство Флавия помогает понять один фрагмент рукописей Мертвого моря, где pesharim (вид толкования Писания, типичный для кумранских свитков) содержит слова о «Льве гнева» (Александра Янная), который «вешал людей живыми» (4Q169 frags. 3–4, col. I, line 7). Вероятно, это указание на то событие, о котором рассказывает Флавий. Применение распятия в Израиле в эпоху поздней античности — казнили ли иудейские или римские власти — повлияло на понимание текста Второзакония: «Если в ком найдется преступление, достойное смерти, и он будет умерщвлен, и ты повесишь его на дереве, то тело его не должно ночевать на дереве, но погреби его в тот же день, ибо проклят пред Богом всякий повешенный на дереве, и не оскверняй земли твоей, которую Господь Бог твой дает тебе в удел» (21:22–23). Первоначально смысл этого отрывка был таков: если труп казненного повесили на дерево, то его надо снять и предать земле до полуночи. Но ко временам Иисуса этот отрывок стали применять и к тем случаям, когда казнимый еще сохраняет жизнь, и такое изменение показывает, насколько была распространена казнь через распятие.
Перед распятием Иисуса подвергают бичеванию (Мк 15:15). Бичевание перед распятием было обычной практикой в эпоху господства Рима (см. Дигесты 48.19.8.3; Война 2.306). При этом использовали бич из нескольких кожаных ремешков, к которым привязывались острые, причиняющие страшную боль предметы, такие как гвозди, осколки стекла или камни. Бичевание приводило к тяжелому повреждению кожи и мягких тканей под ней. Здесь снова уместно вспомнить рассказ Флавия об Иисусе, сыне Анана. Из–за своих пророчеств о гибели Иерусалима он предстал перед римским правителем. И хотя (вопреки пожеланиям влиятельных священников) пророк не был предан смерти, он был «истерзан бичами до костей» (Война 6.304), то же самое слово употребляется и в рассказе об Иисусе из Назарета. Кроме того, Иисус сам предупреждал своих последователей, что и их, возможно, будут бичевать (см. Мф 10:17, 23:34).
Можно предположить, что после этого у Иисуса не было сил. Это подтверждают слова Марка (15:21) о том, что римляне заставили «некоего прохожего, Симона Киринеянина, идущего с поля, отца Александра и Руфа, взять крест Его» (это происходит сразу после бичевания). Подлинность данного эпизода подкрепляет то, что ранее Иисус призывал своих учеников к готовности добровольно взять свой крест и следовать за ним (Мк 8:34). Маловероятно, что первые христиане выдумали историю о том, что Иисус не смог выполнить по букве свое собственное наставление.
Упоминание имен Александра и Руфа, сыновей Симона, возможно, говорит о том, что этих людей знали в общине Марка. Так что вполне вероятно, что здесь перед нами — свидетельства очевидцев, которые запомнили: Иисус был избит столь сильно, что не смог нести свой крест, хотя ранее в относительно спокойные времена он призывал своих учеников к готовности это делать. Быть может, Симон, а затем и его сыновья стали последователями того, чей крест Симону пришлось взвалить на себя.