В наши дни исследователи, разделяющие разные точки зрения и занятые в многочисленных академических дисциплинах, ставят все новые вопросы о текстах, сохраняющих предания об Иисусе, и о реалиях, свидетельствующих о том мире, в котором он жил. Мы надеемся, что эти вопросы, как те, что уже заданы, так и те, которым еще предстоит прозвучать, будут ставиться без заранее готовых выводов – и мы сможем использовать все нужные данные и изучить источники со всех мыслимых позиций и перспектив. Такая открытость в сочетании с методиками позволит нам найти более надежные ответы. И возможно, эта книга, созданная благодаря труду участников симпозиумов Принстон-Прага, сумеет укрепить фундамент для будущего «Исследования Иисуса».
Часть I
Контексты
Раздел 1
«Исследование Иисуса». Методики
«Исследование Иисуса»: мысли о лучшем методе
Геза Вермеш
Право начать Принстонский симпозиум статьей о методиках изучения исторического Иисуса – это великая честь. Правда, удивительно и даже слегка забавно, что эту честь оказали мне, ведь в Северной Америке меня порой причисляют к «ученым без методики» – в чем меня впервые обвинил профессор Джон Майер в «Маргинальном иудее»[20], а вслед за ним – и ряд других гуманитариев, не столь знаменитых. Отчасти это моя вина: мою самокритичную шутку о том, что при творческом подходе многое поневоле приходится делать «кое-как», неверно восприняли как серьезный научный принцип. И, видимо, услышав эту «шпильку», пронизанную английским прагматизмом, от венгра, учившегося в Бельгии и Франции и ставшего гражданином Великобритании лишь через натурализацию, профессор Майер воспылал праведным гневом. Не обратив никакого внимания на мою статью «Иудейская литература и новозаветная экзегеза: размышления о методологии»[21], на которую есть даже ссылка в «Религии иудея Иисуса»[22], Майер начал знакомить меня с азбучными истинами научного исследования, точно студента-первокурсника. «Любое научное исследование, – писал он, – если оно не относится к разряду полных чудачеств, проводится по определенным правилам». Кто с этим станет спорить? Более того, он обвинял меня не только в отсутствии методики, но и в некритичном обращении с раввинистической литературой при изучении Иисуса и Евангелий. И поэтому сперва стоит сказать о том, как, по моему мнению, исследователь в XXI веке должен подходить к проблеме «исторического Иисуса»[23].
Я проявлю методичность с самого начала – и выделю два важнейших вопроса, которые намерен рассмотреть:
1. Как следует, опираясь на иудейскую литературу, оценивать взаимоотношения между Иисусом и иудаизмом?
2. Как отличить аутентичные высказывания Иисуса в Евангелиях (в первую очередь – синоптических) от неаутентичных?
Иисус, Евангелия и иудаизм
Для меня очевиден один факт, и, думаю, с этим согласятся все специалисты: Иисус был иудеем. Это все знают и все принимают, это же подчеркивал и Джеймс Чарлзворт, организатор Принстонского симпозиума, в своих книгах «Иисус в иудаизме» и «Еврейство Иисуса»[24]. Более того, мы, вероятно, согласимся и с тем, что образ Иисуса, представленный в Евангелиях, тесно связан с иудаизмом, нашедшим отражение в еврейской литературе. И наш первый предварительный вопрос звучит так: какого рода иудейская литература содержит наиболее веские данные для такого сопоставления?
На этот вопрос можно дать два ответа: простой (назову его тривиальным) и более сложный. Поскольку старые представления, отраженные в «Комментарии» Штрака и Биллербека[25] и в «Богословском словаре» Киттеля[26], где использовались раввинистические тексты самых разных эпох, уже утратили свой авторитет и «ушли на покой», современные исследователи Нового Завета, в подавляющем большинстве, приняли заурядный вариант тривиального метода, основанного на крайне простом принципе: для сравнения можно обращаться только к таким иудейским текстам, которые возникли одновременно с Евангелиями или ранее их. Это Танах (Еврейская Библия, или Ветхий Завет), апокрифы, псевдэпиграфы, кумранские рукописи, труды Филона Александрийского и Иосифа Флавия – и в такое собрание разных текстов попадают лишь те, что созданы не позже конца I века н. э. А вот те труды, что появились на свет после этого времени (то есть весь корпус раввинистической литературы), в рамках такого подхода должны восприниматься как не имеющие законной силы. Такое отношение было бы отчасти оправдано в том случае, если бы считалось, что содержание упомянутых иудейских документов послужило источником для Евангелий и что евангелисты, жившие во II в. или позже, оказались авторами повествований или поучений, записанных в этих документах.
20
John P. Meier,
21
Vermes, «Jewish Literature and New Testament Exegesis: Reflections on Methodology»,
24
J. H. Charlesworth,
25
Hermann Strack and Paul Billerbeck,
26
G. Kittel and G. Friedrich,