Нашли ли в Капернауме дом Петра и Андрея?[277] Сразу скажем, что нам известен только один дом в Капернауме, который, возможно, принадлежал Петру и считается таким по традиции[278]. Во-вторых, известно, что октогональную церковь V в. возвели на месте более древнего здания, а значит, данное место считалось сакральным, и еще в ранний византийский период его соотносили с домом Петра. В-третьих, во II столетии нашей эры – а может, еще в конце I в., – в этом доме были оштукатурены полы и стены, что также указывает на его особый статус, и, возможно, на штукатурке было выведено имя «Петр»[279]. В-четвертых, отсутствие в доме бытовых предметов повышает вероятность того, что он мог служить «домашней церковью». В-пятых, домом пользовались и в I столетии до н. э., и в I столетии н. э., и там найдены рыболовные крюки. С какой-то долей уверенности можно заключить, что этот дом не только почитался как дом Петра – но и был тем самым домом Петра, в котором учил Иисус. Евангелисты пишут, что Иисус совершил в Капернауме множество исцелений (Мф 8:5, Мк 1:21–28; 2:1–12, Лк 7:1–10, Ин 4:46–54); и некоторые из них, возможно, произошли в доме Петра или неподалеку.
Крестьяне в Галилее?
«Крестьянин» – это человек из низкого социального класса, вовлеченный, как правило, в сельскохозяйственный труд. Английское слово peasant («крестьянин») восходит ко французскому paysan («деревенский»), уходящему в феодальное прошлое. Подобные европейские реалии не должны затмевать наш образ Нижней Галилеи до 70 г. Крестьянин наивен, неграмотен, не умеет читать, и у него почти или совсем нет денег. Он, как правило, не арендует землю, а служит землевладельцу как раб: пашет землю и возделывает ее ради чужой выгоды. А вот теперь, не забывая об этом, зададим наш восьмой вопрос: корректно ли в историческом контексте говорить о «крестьянах» в Галилее?
Этот небольшой экскурс в суть понятия «крестьянин» раскрывает проблемы, возникающие с тем синтезированным представлением об Иисусе, которое предложил Джон Доминик Кроссан. Совершенно верно подчеркнув важность антропологического исследования, Кроссан утверждает, «что успех или провал в любой попытке изучить исторического Иисуса зависит от того, как мы обращаемся с литературным уровнем самого текста»[280]. Нам остается только восхититься ясностью и четкостью этой фразы – но как же быть с археологией? Разве можно ее игнорировать? И может ли труд Джерарда Ленски заменить работу археологов и изучение галилейской культуры?[281] А не допустил ли Кроссан ошибку, поверив в существование особого социального конструкта – «средиземноморского крестьянина»?[282] Мы никогда не слышали такого термина от археологов, работающих в Галилее[283]. Не совершил ли он просчет, когда привлек для изучения Галилеи реалии другого региона? Не отошел ли от индуктивного метода и сбора археологических данных, связанных с I столетием нашей эры, к методу дедуктивному, а от антропологических исследований – через экзегезу Нового Завета – к синтезу, который позволяет ему изобразить Иисуса «средиземноморским крестьянином»? И как вообще кто-то может говорить о такой концепции, как «средиземноморский крестьянин», если учесть, сколь разными были культуры Средиземноморья от Испании до Карфагена и от Карфагена до Антиохии – не говоря уже о сложных культурах Рима, Коринфа, Патмоса, Пергама и Тира?
Теперь, упомянув о смешении римской и еврейской культур в галилейских городах и деревнях, которые непременно необходимо рассматривать как часть культуры Средиземноморья, мы должны признать, что в I столетии нашей эры почти полностью отсутствуют фермы. Деревни есть – а ферм нет[284]. Конечно, в деревнях жили землепашцы, и они возделывали землю на холмах и в долинах Нижней Галилеи. Находки в Йодфате, единственном галилейском городе I столетия, найденном в ходе раскопок, показывают, что землепашцы обрабатывали землю, выращивали пшеницу, ячмень, чечевицу, нут, оливки, инжир и другие фрукты и овощи, разводили овец, коз и коров. В полях они выкапывали цистерны, чтобы орошать посевы. Они удаляли с полей камни и строили террасы (эта традиция и до сегодняшнего дня заметна в Назарете)[285]. Их городские дома были простыми, но не бедными. Многие галилеяне занимались земледелием, большинство владело своими участками, а некоторые могли читать части Торы. Сейчас нам понятно и то, что евреи в Нижней Галилее развили отрасли промышленности: они ткали и производили масло, причем в количествах, превышающих потребности местной деревни или города.
279
Чарлзворт благодарит францисканцев, предоставивших ему цифровые изображения надписей для изучения и публикации. Некоторые из них на сирийском.
280
J. D. Crossan,
281
Gerhard E. Lenski,
282
Роберт Брюс Хитчнер отмечает высокий уровень экономического роста, который начался в период правления Октавиана Августа и продолжался в течение двух столетий: «…сложилась большая часть благоприятных факторов – а возможно, даже и все предпосылки, – для реального экономического роста, который происходил в Римской империи с конца I в. до н. э. до начала III в. н. э. («The Advantages of Wealth and Luxury»,
283
Джон Доминик Кроссан – один из немногих современных исследователей Нового Завета, который ныне признает, что «должен читать» публикации археологов. Доводы в защиту его взглядов, а также определение «крестьянина», приводятся в издании: J. D. Crossan, «The Relationship Between Galilean Archaeology and Historical Jesus Research»,
285
См. снимок каменной башни, части виноградника и каменные террасы раннеримского периода, обнаруженные при раскопках в Назарете, в кн.: Charlesworth,