Возьмем для примера Сепфорис. Не слишком ли быстро мы ухватились за перевод Иосифа Флавия, в котором город времен Антипы описан как «красивейший город всей галилейской страны» (πρόσχηµα τοῦ Γαλιλαίου παντὸς, И. Д. XVIII, 2.1), связав это описание с потрясающими находками, сделанными на раскопках? Большую часть этих находок следует отнести к позднему периоду агрессивной урбанизации Востока, проводимой римлянами после 70 г. и после 135 г., когда город сменил имя и стал называться Диокесарией. Такие находки, как мозаика Диониса; дома Нила и Орфея; сложные системы для хранения воды; кардо – мощеная улица, идущая с севера на юг, и даже театр сейчас достоверно датируются II–IV вв.[302]. И если мы объединим свидетельства из разных периодов, тогда, конечно, Сепфорис I века воссияет, словно яркий символ мощи римского имперского присутствия на родине Иисуса. Постколониальной теории нужны очевидные свидетельства насаждения монументальной архитектуры – иначе как должным образом объяснить сопротивление местного населения? На самом же деле материальные свидетельства, которые с уверенностью можно отнести к началу I в., указывают на то, что в то время Сепфорис представлял собой гораздо более скромное поселение. К удивлению исследователей, не удалось найти никаких свидетельств разрушения города, которое, по словам Иосифа Флавия, в 4 году до н. э. устроил Вар (И. Д. XVII, 10.9), ни стен, возведенных Антипой (И. Д. XVIII, 2.1). Возможно, это связано с тем, что западную часть верхнего города, где располагалась арабская деревня, в 1948 г. разровняли бульдозерами. Однако это ставит перед историком дилемму: какое описание Сепфориса более соответствует реалиям I века и на каком основании делается подобный вывод, если учесть, что текст и лопата в данном случае свидетельствуют о разном? Какие следы романизации, если таковые вообще имеются, могут относиться к первым десятилетиям нашей эры? И как решение повлияет на образ Иисуса – и на представления о том, почему он, возможно, избегал этого города?[303]
Это не значит, что мы должны отказываться от диалога с археологией. Но требуется более сложный подход, учитывающий и нюансы, и понимание различных археологических тенденций, методов и предпосылок. Кроме того, здесь необходима «герменевтика подозрения», особенно тогда, когда археологи позволяют себе всеобъемлющие интерпретации, разработанные под влиянием общественных наук[304]. Они связаны с макросистемами, которых в регионе, возможно, никогда и не было. Но как быть с реальными взаимодействиями на микроуровне, проявленными в семейной жизни или родовой структуре повседневной жизни обычных людей? Если мы хотим как можно точнее представить то, в каком окружении проходила галилейская миссия Иисуса, мы должны прежде всего яснее различить особые типы поселений, которые обычно широко описываются как города, поселки и деревни. Как отличалась жизнь в поселениях разного рода? И какие факторы играли ведущую роль при определении их этоса, иными словами – привычек, нравов, характера, обычаев? Экономические – скажем, натуральное или рыночное хозяйство, или хозяйство смешанного типа? Социальные – наличие элит, слуг, родовых групп, или «иных» формирований? Или культурно-религиозные – монокультурный или смешанный тип?[305] Когда я последний раз был в Галилее, на Голанских высотах, я снова вспомнил о том, как близко друг к другу находились Гамла и Гиппос (Сусита) – но как сильно отличались их этосы! Андреа Берлин, исследовав керамику из Гамлы, ставит интереснейший вопрос о том, как менялись в городе образцы коммунальных социальных отношений, однако следует дождаться результатов исследования в Гиппосе, прежде чем проводить окончательное сравнение[306]. Примерно так же все обстоит и с изучением крупных центров, скажем, таких как Иотапата и Хирбет-Кана – и, с другой стороны, Сепфорис. Иосиф Флавий упрекает Сепфорис за нейтралитет в дни восстания 66 г. н. э. и отмечает, что город, «окруженный многочисленными селениями», мог оказать помощь восставшим, если бы хотел (Жизнь 346). Какова была связь между этими деревнями и центром? Подразумевает ли Иосиф Флавий, что город мог ожидаемо получать от деревень ресурсы и рассчитывать на помощь, если ему требовалась защита? И если это так, то касалось ли это всех деревень Нижней Галилеи – или только тех, что располагались в непосредственной близости от центра? И было ли так всегда – или лишь в период кризиса? Какое место в иерархии галилейских персоналий и поселений предстояло занять жителям Иотапаты и Каны?[307] И что можно сказать о еще менее значимых местах, упомянутых вскользь – Гарисе, Асохисе и Назарете?
302
M. A. Chancey,
303
E. M. Meyers, «Sepphoris: City of Peace»,
304
R. A. Horsley,
305
S. Freyne, «Town and Country Once More: The Case of Roman Galilee»,
306
A. Berlin,
307
D. A. Bayewitz and I. Perlman, «The Local Trade of Sepphoris in the Roman Period»,