Гера прекрасно знал, что Сергей Иванович ни за что не раскроет интриги, и спросил так, для вида.
— Победителю будет отведена особая роль в организации празднования Дня летнего солнцестояния, — ответил Сергей Иванович.
— Что? — Разочарованию Геры не было предела. — Ты серьезно, дед? Ну блин… Я так рассчитывал… Почему до этого всегда был хороший приз, а на этот раз — не пойми что? Так нечестно.
Лицо деда не выражало ни малейшего сочувствия. Было очевидно, что он шутил, но еще здесь было большое сомнение в необходимости дарить что-то материальное. «Мы делаем их слишком меркантильными такими подарками, — говорил он накануне Елене Федоровне. — Это плохо!»
— Ладно, если выиграешь ты, мы купим тебе то, что ты хочешь, — вмешалась Елена Федоровна.
Сергей Иванович удивленно поднял бровь, готовясь возразить жене.
— Сережа! — слегка повысила голос Елена Федоровна. — Пусть будет так!
Сергей Иванович недовольно покачал головой, но не стал спорить, а довольный Гера чмокнул бабушку в щеку:
— Спасибо, ба! Я обязательно постараюсь выиграть!
Лиза, до этого не проронившая ни слова, лишь сверкнула глазами на старшего брата, а затем укоризненно посмотрела на бабушку. Она приняла вызов.
Глебовы поехали в соседний лес сразу после завтрака. После сухого воздуха и степного разнотравья лесная сырость пришлась весьма кстати. Дышать лесом после прошедшего накануне дождя было чрезвычайно приятно. Казалось бы, лес должен ограничивать пространство, ведь это не степь и не открытое поле, но только не тут. Он пьянил, шибал в нос своим хвойным и мховым естеством, и, самое главное, по нему хотелось бегать, резвиться, в нем тоже ощущалась воля.
— Мальчики, давайте так, чтобы я всех вас видела. Слышите? — говорила Елена Федоровна вдогонку Гере и Алеше, которые уже бросились врассыпную.
Не столько соревновательный азарт, сколько внезапно проснувшаяся дикая жажда воли гнала их все дальше и дальше, а куда — они, разумеется, и сами не знали. Еще и еще. «А дальше? Что там дальше? Ну, еще чуть-чуть, совсем немного, а потом сразу назад. Обещаем. Честное слово», — каждый раз говорили они бабушке или матери, когда та выезжала вместе с ними. И каждый раз они нарушали свое обещание. Собственно, этим и пользовалась Лиза. Она не разрешала себе ошалеть от дикой природы, ее внимание не рассеивалось и не растрачивалось на окружающие детали. Только поиск грибов, и ничего лишнего.
Алеше, конечно, очень хотелось выиграть, но он смирился, что в очередное соревнование окажется лишь свидетелем столкновения старших брата и сестры. Так бывало уже не единожды. Гера и Лиза в самых разных ситуациях часто вступали друг с другом в некое подобие противоборства. В этом не было жесткости и надрыва, скорее простое упрямство, однако нерв их бодания ощущался всеми домашними очень явно. Лиза периодически обыгрывала Геру в настольных играх, и хотя он не подавал вида, но все же злился. Девочка как бы заставляла считаться с собой, претендовала на то, чтобы быть с братом на равных. Даже там, где положение Геры обязывало стать защитником сестры, Лиза порой внезапно освобождала его от такой необходимости, предпочитая решать свои вопросы сама. Можно было подумать, что она видела в этом не долг брата, а привилегию, дарованную почему-то именно ему, хотя ту хотелось заполучить самой. Геру задевало такое отношение. Он видел в этом не столько проявление самостоятельности сестры, сколько вызов факту своего старшинства, с чем мириться, разумеется, никак не собирался.
Алеша слышал голоса своих близких совсем рядом, буквально за спиной. Он опустил голову, пытаясь максимально сосредоточиться на деле. Много раз бывало, что Лиза, Гера или кто-нибудь из взрослых шли вслед за ним и собирали провороненную им добычу. Ни за что не хотелось теперь повторять эту досадную ошибку, но тут вместо грибов Алеша внезапно наткнулся на землянику. Это он нашел, он! Тихо присев на корточки. Алеша принялся рвать ягоду. Она была такой аппетитной. Решил, что попробует всего лишь одну, и то лишь затем, чтобы загадать желание. Этому их научила бабушка — когда первый раз в году ешь что-то прямо с грядки или куста, нужно непременно загадать желание. В качестве сакральной жертвы была выбрана одна из самых крупных ягод поляны. От удовольствия Алеша зажмурил глаза. Ягода оказалась ароматной и сладкой. Она растаяла во рту мгновенно, и послевкусие от нее оставалось еще очень долго. Дальше было все как в той сказке: «Одну ягодку беру, на другую смотрю, третью примечаю, а четвертая мерещится». Работа шла хорошо без всякой волшебной дудочки. Можно и понагибаться, и поползать — были бы ягоды.