Марина села в кресло и закурила. Она смотрела на лунную дорожку на воде, которая так же, как и в детстве, светила для нее гигантским ночником, чтобы девочке не было страшно в темноте, — ничего не изменилось с тех пор. Она подумала, как это хорошо, что есть то, что останется с ней таким, каким было задолго до нее и будет неизменным бесконечно долго после.
Чуть стукнула дверь. Это был Вадим. Он подошел и сел в соседнее кресло.
— Кажется, меня только сейчас начинает отпускать… — сказала Марина. — Я, наверное, плохая мать и плохая дочь… Да и жена тоже так себе…
— Глупости, перестань сейчас же.
Вадим приобнял жену одной рукой.
— Ты замечательная! И другую нам всем не надо.
— Другую? Ишь чего захотел… Не дождетесь, — попыталась шутить Марина. — Знаешь, я сегодня очень испугалась, понятное дело, за Алешку, но кажется, за родителей еще больше. Может быть, впервые так сильно за последнее время. Эта история… Она мне показала… Я вдруг поняла, что они уже постарели, стали такими уязвимыми, хотя и хорохорятся. И что я могу сделать? Да абсолютно ни-че-го!
Марина стряхнула пепел с сигареты и рукавом халата вытерла слезы. Какое-то время они сидели молча, потому что здесь ничего и не скажешь, как в случае тех материй, которые требуют одного лишь принятия. Но сказать это самое «прими» тоже далеко не так просто — и сложно, и горько, и жутко банально в своей очевидности.
— А что там у нас с приготовлением к празднику? — вдруг спросил Вадим тоном, как если бы он вспомнил, на какой полке в кладовке лежит эликсир бессмертия.
Марина знала, что праздник Дня летнего солнцестояния — это отцовское и что здесь брать на себя инициативу означало навлечь неприятности. Но наряду с этим она понимала, что это самое надежное средство, чтобы позволить родителям выдохнуть. Так уже не единожды бывало. Два таких случая она помнила особенно хорошо.
В первый раз — когда сильно заболела мама. Заболела и как-то внутренне сдала, совсем перестала бороться, будто смирилась перед лицом неизбежного. Марина тогда училась в университете и совсем не знала, что делать, зато хорошо знал отец. Неожиданно он прекратил всю эту больничную суету; вместо поиска новых врачей сказал жене: «Хватит! Будешь заниматься праздником!» В тот год не «Зеленая листва» должна была его организовывать, но Сергей Иванович договорился с «Цветущими клематисами», и это решение оказалось настоящим спасением. Главной героиней праздника стала Елена Федоровна. Это был первый и единственный случай, когда она одна выступила в качестве режиссера всего действа. Сергей Иванович устранился до роли ее ассистента, переложив всю ответственность на жену. И Елена Федоровна ожила.
В другой раз День летнего солнцестояния помог Сергею Ивановичу, когда он только ушел с работы и вернулся в родные края на Волге. Всю зиму он не знал, чем себя занять. Как лев в клетке, он метался по квартире из угла в угол, ощущая себя списанным зверем из цирка. Даже мысль о предстоящем летнем празднике и их очереди его устраивать не вдохновляла. Такого с ним никогда не было раньше! Елена Федоровна и Марина не на шутку перепугались. Нужно было срочно придумать, почему этот праздник так нужен всем. Тогда спасли связи Марины. Ребятам из областного телевидения она подкинула замечательную идею создания документального фильма про уникальность Пичугино тож и его традиции. И вот после телефонного звонка от продюсера Сергей Иванович уже сообщал домашним, что они отгрохают такой праздник, какого еще никто не видывал в их поселке.
В противовес вспомнившимся случаям, когда подготовка к празднованию начиналась загодя, — внешнее бездействие этого раза смущало, как будто не «Зеленой листве» его проводить.