— Это реквизит, — засмеялся Слава. — Ты в цирке никогда такую штуку не видел?
— А вы что, циркачи? — удивился мальчишка, недоверчиво разглядывая Андрея.
— Цирковые, — поправил Слава. — Ты номер «Икарийские игры» когда-нибудь видел?
— Нет, но я тоже акробатикой занимаюсь.
— Акробатикой? — переспросил Андрей. Ему показалось, что акробатику мальчишка придумал, чтобы выйти сухим из воды…
— Могу стойку сделать…
Мальчишка быстро стянул ботинки, подошел к коврику и легко вышел в стойку на руках.
— А что ты еще умеешь? — заинтересовался Слава.
— Могу заднее сальто, с разбега переднее.
— Ты в каком сейчас классе?
— В пятом.
— Ну, а в цирк сходить хочешь?
— Хочу!
— Завтра приходи сюда в три, поедем на представление.
— А вы не шутите? — недоверчиво нахмурил брови мальчишка. Он никак не мог понять, отчего вместо того, чтобы требовать деньги за стекло, его приглашают в цирк.
18
Большая стрелка будильника, обогнав маленькую, коснулась верхней дужки тройки и стала сползать все ниже и ниже… Андрею же казалось, что она ползет вверх: он стоял на голове уже целых пять минут, репетировал надоевший ему, но почему-то нужный Славе для нового номера копфштейн. За окном шел на убыль первый день зимы, редкие снежинки, едва долетев до земли, тонули в лужах.
В замочной скважине звякнул ключ, вошел Слава. Андрей рывком вернулся с головы на ноги, выглянул в коридор.
— Где же ты был? Мы теперь в столовую не успеем.
— Ничего, в цирке перекусим. Я на заводе был. Заказ наш готов: и высокие подушки, и батут…
— Давно пора… Кто говорил — через четыре месяца будем на манеже? Уже два прошло…
— Теперь все от нас зависит. Второго «верхнего» нужно срочно искать. Леша еще не приходил?
— Ты что, его в номер хочешь взять? — удивился Андрей.
— Надо посмотреть…
— Он тебе в цирке устроит…
— А мне он почему-то приглянулся…
Андрей пожал плечами. Симпатия, которая возникла у руководителя к Леше, показалась ему несерьезной. Все, что умел этот пацан, так лихо стреляющий по окнам, — это стоять на руках. А сможет ли он выполнить сальто? арабское колесо?
Пока Слава переодевался, менял костюм с галстуком на джинсы, Андрей выскочил на лестницу выбросить мусор и увидел Лешу. Поджав колени к подбородку, он сидел на ступеньках.
— Ты что тут сидишь? Позвонить не можешь?
— Я лучше тут подожду.
— Смотри-ка, стеснительный, а стекла бьешь, — Андрей сердито подтолкнул Лешу к двери и вдруг заметил у него на плече спортивную сумку.
— Ты что, прямо из школы?
— Нет, там у меня форма. Я дома сказал, что на акробатику иду. Меня бы в цирк не пустили — я сегодня пару схватил…
— Выходит, ты еще и двоечник?
— Ага, все в сборе, — на площадку выглянул Слава.
— Все, — без энтузиазма кивнул Андрей.
— Это что, твой отец? — шепотом спросил Леша, когда Слава снова скрылся в квартире.
— Ты что? Он же молодой.
— Значит, брат.
— Нет, просто партнер по номеру, учитель…
— А я думал — отец, — Леша печально вздохнул.
Всю дорогу до цирка он был немногословен, стал вдруг серьезным, вслушивался в непонятные разговоры про реквизит и костюмы, удивленно таращил глаза, когда Андрей обращался к Славе на «ты».
К цирку уже стекались зрители, они поднимались по ступеням к главному подъезду мимо висящих на столбах фонарей, за которые цеплялись снежинки, не живущие на асфальте дольше секунды.
Слава повернул к служебному входу, где стояли елочкой автомашины, скрылся на мгновение за дверью, охраняемой вахтершей, и вынес контрамарки. Два листочка бумаги, по которым можно было бесплатно пройти в фойе, где сверкали огромные зеркала и билетерши в красных костюмах с золотыми пуговицами, улыбаясь, торговали программками.
В директорскую ложу вела узкая лестница и скромный, без всяких зеркал, коридор, по которому разлетались нестройные звуки духовых инструментов: где-то совсем рядом готовился к представлению оркестр.
Здесь еще не было ни души, и Леша повел себя как хозяин, со всех ног пустился занимать места у барьера, но Слава его остановил: в пропуске значился четвертый, самый последний ряд.
Цирк быстро наполнялся людьми. Манеж, едва освещенный, слившийся с залом, вдруг вспыхнул ярким огнем, показав зрителям и роскошный ковер, и барьер, очертивший волшебный круг, который точно линза стягивал отовсюду лучи прожекторов. Рядом с ложей, в оркестре, появился дирижер, седой мужчина в золотых очках. Постукивая палочкой по пюпитру, он пригласил музыкантов занять свои места.