- Нет, нет, это была датская коза, - быстро ответил я, прежде чем отец вмешается.
- Ну, если это была добрая датская коза, это не совсем безумие. А я, действительно, все знаю в Африке. Когда я был маленьким мальчиком, мой отец был там солдатом. Он бил черных в Конго. Да, я могу вам порассказать. Видите, он был уважаемым человеком, великим храбрым бойцом. К сожалению, он пал в бою, бедняга.
- Разве он не мог просто встать и пойти дальше, после того, как упал? - ответил отец высоким голосом из-под бурки.
- Скажи мне, тебе обязательно издеваться? И какого дьявола палатка говорит по-датски? - спросил Вибрандт.
- О, наши тети много лет прожили в Орхусе, - перебил я.
- Ну, да, Хеллерупп . Так вот, мой гордый отец не мог встать, когда он упал в бою. Это означает, на датском языке, что он умер, скончался, финито. Да, может быть, он не заметил носорога, который бежал на него, но он умер еще в бою.
- О, да, спасибо, мистер Вибрандт, нам пора, - сказал я, подталкивая остальных.
- Ничего смешного нет, в моих рассказах про моего старого папу! Он был известным человеком, заслужил медаль, вы слышите! Медаль! О, нет, так просто это вам не сойдет! Я слежу за вами, и при первых признаках террористической деятельности я вызову военных, - крикнул он, когда мы сбежали по лестнице и вышли на улицу.
- Ну, в Дас Фатерхаус? - спросил Тарик.
Мы долго ловили такси, но, наконец, приехали в штаб-квартиру Фатерхауса в Хвидовре. Было довольно темно, когда мы вышли из машины, но на первом этаже внутри Фатерхауса собралось много людей.
- Какой мрачный дом, - прошептал Али.
- Что дальше? - спросил я Тарика.
- Мы спросим, можно ли нам на службу.
- В бурках? Как тебе такое в голову пришло?
- Отстань, Икбал. Все будет хорошо.
- Эй, смотри, разбитый мерседес на парковке. Похоже, тот же самый, который мы разбили экскаватором в Гиллелее.
Папа и Али ничего не понимали, но Тарик быстро все понял.
- Это плохо, Икбал! Тогда вы столкнулись с Илзе фон Вольф Требух, не зная, что это она. А потом вы разбили ее Мерседес. Это очень плохо!
- Но, Тарик, это означает, что та собака Карл Хайнц, которую она привезла с собой, должна быть той же собакой, с которой был Бёрге, когда мы встретили его у Молодежного дома.
- Черт, это также означает, что это тот самый Мерседес, в котором мы были, и рисовали как все выглядит в подвале Молодежного дома.
- О нет, Тарик! - встревожился отец.
- Прости, папа, но мы пока сами ничего не понимаем. Получается, это значит, что Бёрге это барон фон Требух?
- Ясно, Б - это сокращение от Бёрге, а не от барона!
- Но что он делал в замке Русенборг и почему он рассказал нам о драгоценностях короны и Золотых рогах? - спросил Тарик.
- Надо разобраться, Тарик, и, может быть, мы найдем ответы внутри дома.
Мы медленно подошли к большой входной двери, и я гулко постучал. Дверь открылась сразу, перед нами предстал двухметровый светловолосый мужчина.
- Чего вам надо?
- О, наши сомалийские тетушки только что приехали из Орхуса в Копенгаген, и они хотели бы посмотреть ваш прекрасный дом и принять участие в вашем ... ах, молитвенном собрании, - объяснил Тарик.
- Мой маленький друг, это похоже на мечеть? Это не молитвенное собрание, а служба. И сегодня это частная встреча, поэтому богослужение отменяется. Всего хорошего, храни вас Господь!
- Но разве мы не можем войти? - спросил Тарик.
-НАЙН, я же только что сказал!
- Это очень плохо. Наши тетушки фактически нянчили Карла Хайнца в Гиллелее, когда он был щенком, и, по крайней мере, вы можете пригласить их, - настаивал я.
Папа и смотритель Али кивнули, чтобы убедить гиганта, что это правда.
- А, вы знаете нашего доброго старого Карла Хайнца. Ладно, ладно, тогда заходите. Вы и ребенок точно не пройдохи из Молодежного дома.
- Вот спасибо, - ответил я.
- Но на первый этаж нельзя, и ни в коем случае не входите в бальный зал. У вас есть двадцать минут. И, кстати, я - Вольфи, - сказал он, протягивая руку к отцу.
- О, привет, привет. Но мы не подаем руки, такая у нас культура, - сказал отец самым сладким голосом, проходя мимо него в большой зал. Мы прошли следом. В зале было много дверей, которые вели в другие комнаты. Мы прошли через самую большую дверь, в еще больший зал, где стояли стулья с тяжелыми деревянными ножками вдоль стен. Стены были обтянуты красной тканью, а на них висели старинные картины больших, сильных, светловолосых мужчин, которые занимались гимнастикой. В середине зала висела гигантская люстра, и с одной стороны была большая лестница на первый этаж.
- Это, вероятно, бальный зал, куда нельзя. Надо скорее уйти отсюда! - прошептал отец.
- Нет, папа, мы здесь как раз потому, что нам сюда нельзя. В этой комнате что-то странное. Эти немецкие картины, на стенах, - прошептал Тарик.
- А, это зал правителей. Он больше, чем президентский замок в моей стране, Египте, - сказал Али.
- Слышите, кто-то спускается по лестнице, - прошептал я.
- Черт, надо прятаться!
- Гд... гд... где прятаться?..
- Тшш, папа! В шкафах.
Мы подбежали к большим шкафам, открыли двери и забрались внутрь. Мы застыли. Тяжелые шаги приближались и приближались, и затихли у самого шкафа.
Глава 10. Хуберт и его охотничье братство
В тишине было слышно, как бьется сердце отца. Я посмотрел в замочную скважину, осторожно опустившись на колени, и увидел черные кожаные сапоги. Внезапно раздались еще шаги и появилась еще одна пара сапог.
- Илзе, я поговорил с нашим секретным агентом в полиции, - раздался хорошо знакомый голос.
- И что он сказал, Бёрге? - спросил женский голос, вероятно, Илзе.
- Агент заверил меня, что полиция завтра очистит Молодежный дом, - сказал Бёрге.
- Крепись, чувак, это Илзе фон Вольф Требух и Бёрге фон Требух, - прошептал Тарик мне на ухо.
- Тш, Тарик!
- Ну, и тогда мы получим доступ к нашему дому. На самом деле мы больше не можем ждать. На наших заводах не хватает денег, поэтому мы должны скорее найти и Рога, и драгоценности. Вот чем тебе нужно заняться.
- Ладно, а как прошло собрание, Илзе?
- Инвесторы заявили, что могут ждать свои деньги, до следующей среды. У нас ровно одна неделя. Сейчас сидят, едят. Бёрге, мы можем рассчитывать, что завтра все решится?
- Да, да, думаю, осталось ведь только избавиться от этих молодчиков?
- Бёрге, прекрати, не будь мягким и милосердным, как обычно. Понятно? Я хочу, чтобы ты влез в подвал Молодежного дома и нашел драгоценности и Золотые рога. И как только найдешь, полетел на нашем самолете прямо в Швейцарию и продал все это мультимиллионеру фон Люгеру. Важно, чтобы инвесторы своевременно получили свои деньги. Это понятно?
- Да, это понятно, маленькое сокровище.
- Бёрге! Не называй меня "маленьким сокровищем", когда мы здесь. Тут называй меня фрау Вольф Требух или Илзе.
- О, прости, мале... извини, Илзе.
Внезапно их перебил третий голос.
- Фрау Вольф Требух, фрау Вольф Требух! У нас... э ... проблема. Я впустил сомалийскую семью в дом, и они пропали. Я искал везде, и не могу их найти.
- Что ты говоришь, Вольфи? Ты впустил кого-то? Сегодня вечером, когда мы проводим частную встречу с инвесторами?
- Да, потому что они сказали, что нянчили Карла Хайнца, когда он был маленьким, и я подумал, что ...
- Скажи мне, мужик, ты с ума сошел? Карла Хайнца никогда не нянчили сомалийцы, о чем ты думал? Найди их быстро!
- Но я обыскал весь дом, и не могу их найти.
- Бёрге, немедленно вызывай охрану! У меня очень плохое предчувствие. И Вольфи, возьми собак, чтобы они помогли.