- Яволь, фрау Вольф Требух, - крикнул Вольфи, щелкнул пятками и выбежал из зала.
- Сейчас я иду к инвесторам, а ты в любом случае найдешь тех сомалийцев. Я хочу, чтобы их привели в мой кабинет для допроса. И я буду допрашивать их, пока не разберусь, в чем дело. Скажи охране, пусть пускают в ход все средства, чтобы схватить их. И я имею в виду все средства.
- Но, может быть, это просто бедные беженцы, которые заблудились, Илзе.
- Бёрге, не доводи меня снова. Понятно?
- Ладно, малень... а, фрау Вольф Требух.
Раздался грохот, и все стихло.
- Чт... чт... что теперь? - спросил отец.
- О, я не знаю, но, может быть, мы должны позвонить в полицию, - прошептал я.
- Ах ... м ... Я думаю, что это хорошая идея, кт... у кого есть мобилос? - прошептал Али.
Стало совсем тихо. Мы смотрели друг на друга в тусклом свете, который проникал в шкаф.
- Это дурость какая-то. Просто не может быть, что ни у кого нет мобильного с собой, - сказал я, открыв дверь шкафа и выходя в зал. Остальные вышли за мной.
- Тш, Икбал, просто успокойся! У меня есть план, и он в моем рюкзаке.
- Надеюсь, это не киндер-сюрприз, Тарик?
Тарик даже не ответил и начал вытаскивать из рюкзака мячики для настольного тенниса, фольгу, перчатку и зажигалку.
- Ты собираешься поиграть сейчас или что?
- Заткнись, Икбал, и возьми перчатку.
- Говори понятнее, Тарик, - вмешался отец.
- Прости, пап. Хорошо, Икбал. Я заверну мячики в фольгу, и сделаю ручку, чтобы держать за нее. Потом подожгу мячик внутри и у нас будут крутые дымовые бомбы. Мы сделаем четыре и бросим их в зал.
- Ух ты, крутой план, Тарик! Но зачем нам, черт возьми, дымовые бомбы? - раздраженно спросил я.
- Замолчи, Икбал, и дай мне закончить. Когда мы бросим дымовые шашки, включится пожарная тревога, и, надеюсь, начнется такой хаос, что мы просто выйдем. А вы снимайте бурки, иначе нас заметят.
- Вот это супер, давай устроим дурдом! Ты самый крутой физик или химик, или кто ты там, - сказал я, от души хлопнув его по спине.
- Хотел бы я, чтобы ты читал что-то, чтобы стать врачом, вместо этого, сынок. - сказал отец.
- Ой, папа. Я же не переношу вида крови.
Тарик сделал четыре бомбы из фольги. Я схватил первую за ручку. Тарик поджег ее. Она начала дымиться, и ручка нагрелась.
- Вот дьявол! У меня руке больно!
- Тш, Икбал, твоего турецкого козла. Надень перчатку. Зачем еще мы брали ее с собой, клоун.
- Я в перчатке. Смотри!
- Нужно брать бомбу рукой в перчатке!
-Ну, мог бы просто сказать об этом!
- Икбал, я тоже хотел бы сказать это ... это было не очень умно. Твой младший брат придумал хороший план, а ты не можешь додуматься даже до такой мелочи.
- Ладно, пап, давайте за дело.
Мы снова попытались, и на этот раз мне удалось не обжечь руку. Мы быстро сделали четыре дымовые шашки и бросили их в комнату одну за другой. Зал наполнился густым белым дымом, и, как предсказал Тарик, завизжала пожарная сигнализация. Люди повалили с первого этажа, вопя и визжа тоже, и мы выскочили вместе с толпой. Только мы оказались на улице, как раздались сирены, а через мгновение улицу забили пожарные машины и полиция.
- Давайте, убираемся отсюда! - крикнул я, и взял Али под руку, потому что он казался немного шокированным.
Мы взяли такси и согласились, что Тарик и я должны поехать в Молодежный дом, чтобы рассказать молодым людям, что полиция собирается их вышвырнуть завтра. Ну и мы хотели попробовать найти драгоценности короны и Золотые рога, раньше, чем Фатерхаус или молодежь найдут их.
- Важно, чтобы королева получила свои украшения, - повторял отец в такси.
- Папа, мы сделаем все возможное, но, вероятно, молодежь уже нашла их.
Такси остановилось перед Молодежным домом.
- Ах, Икбал, это тут ты найдешь оленя королевы с золотым рогом?
- Ох... да, да, Али.
- Вы уверены, что справитесь, мальчики? - крикнул отец.
- Успокойся, папа, все в порядке. Мы уже тут были.
- Но вы уверены, что мне не нужно пойти с вами?
- Нет, все в порядке, пап. Просто езжайте домой, а мы приедем позже.
- Ну, уже поздно, ребята, и завтра вам в школу.
- Нет, нет, нас отпустил на каникулы инспектор.
Папа, наконец, успокоился и поехал с Али. Второй раз за несколько дней мы стояли перед большой дверью в Молодежный дом. Я сильно постучал, и мы услышали, как кто-то бежит к двери. Дверь открылась, и молодой человек с черными волосами и дырками в носу и ушах высунул голову.
- Что тебе надо в нашем доме?
- О, мы пришли поговорить с... ох, как его зовут, э...
- Фредерик, - подсказал Тарик.
- Да, Фредерик, с красным ирокезом и 25 дырками в ухе, - объяснил я.
- А, да, Фредерик, да, но его здесь нет. Он работает у отца стекольщиком. Да, тут у них было много работы, сказал он сухо. - заходите. Может, вы еще кого-нибудь знаете?
- О, да, эта... Ева.
- Ну, она здесь где-то, может быть, наверху, - сказал он, указывая на знакомую лестницу.
Мы прошли лестницу, стены с граффити, комнаты, мусор. Они, очевидно, начали собираться на первом этаже, потому что мы слышали, что людей стало гораздо больше, чем когда мы были здесь в прошлый раз, сейчас играла музыка, и было сильно накурено.
- О, Икбал, и что мы скажем Еве? Мы не можем просто сказать, что полиция придет и выгонит их завтра?
- Почему не можем?
- Вероятно, она спросит, откуда мы это знаем, и, если мы скажем, что узнали это от Фатерхауса, она решит, что мы шпионы. Или решит, что мы тоже ищем драгоценности и Золотые рога.
- Ну, мы и ищем их.
- Ты что, Икбал! Она не должна этого знать, понятно? И если мы скажем, что полиция придет завтра, они могут избавиться от всего этого. На самом деле может быть, они уже нашли все, и именно поэтому у них вечеринка.
Вдруг мы услышали:
- Хорошоооо, приветик, как дела?
Мы обернулись. Это была Ева.
- О, привет, Ева.
- А где эта милая и симпатичная часть твоей культуры? Мы просто подумали, что это такая дикая этническая принадлежность, и это просто круто, просто супер-жир, что вы ее привели. Мы даже говорили, что тут тоже нужно завести такие этнические культурные штуки...
- О, Ева, это была датская коза из зоопарка, и сейчас она где-нибудь на скотобойне в Гиллелее, - сказал я.
- Аргх, как это трагично, как можно бедное животное и... ты сказал это датская коза?
- Да, она родилась в Копенгагене, как мой младший брат, - сказал я, указывая на Тарика, который изо всех сил пытался мне строить рожи.
- Ну, это как-то неожиданно, да, потому что это выглядело немного, ээ, этнически.
- Ну, Тарик тоже, но все же он копенгагенец?
- Да, конечно. Ну, забей, так что ты хотел?
- О, да, мы просто хотели проверить, работает ли система освещения после того, как мы были здесь в последний раз.
- Совсем не работает. Вот почему у нас вечеринка на первом этаже, потому что только там все работает, - сказала она. Мимо нее шли молодые люди, к лестнице
- О, не хотите на нашу вечеринку? - вдруг вскрикнула она.
- О, нет, нет, мы ... мы не веселимся, во время... Рамадана.
- О, я должна извиниться. Не хотела вас обидеть, - сказала она, исчезая в толпе.
- Рамадан! Вот ты выдумал, Икбал, а она поверила.
- Да, да, давай, Тарик, давай подумаем, как мы попадаем в подвал.
- Слишком много людей пока. Пойдем в бар, а когда все уйдут, мы спустимся в подвал через маленький люк в полу.
Мы сидели на полу в баре и ждали, когда все пройдут. Проблема в том, что люди шли и шли. Наконец, Тарик заснул. Я пытался не спать, но это было невозможно. Я не знаю, как долго я спал, но вдруг меня разбудил странный звук. Казалось, что звук шел снаружи. Я быстро проснулся, но упал на одеяло, которым кто-то нас укрыл ночью. Еще в одном углу спали два-три парня с двумя собаками.