— Линда Геллер, — сказала она, протягивая изящную руку, украшенную множеством золотых колец с бриллиантами. — Значит, вы были священником?
— Давным-давно, — ответил я, притрагиваясь к ее длинным тонким пальцам. Но прежде чем я успел их поцеловать, она отдернула руку, в то же время продолжая пристально смотреть мне в глаза.
— Художник и фехтовальщик… Похоже, вам следовало родиться в эпоху Ренессанса.
— Учитывая нынешнее положение вещей, я бы не отказался.
Линда пропустила мимо ушей мое довольно бестактное замечание. Ее брови удивленно приподнялись.
— Если вы художник, то, может быть, знакомы с Джоном Ролстоном?
— Да. И мне очень жаль, что у него такие проблемы.
— Все мы знали, что Джон был слегка помешан на религии, — холодно прервала она. — А вы? Вы ведь были священником?
— Да. Но сложил с себя сан, когда мне едва перевалило за двадцать. И не вижу в этом ничего странного. Наверное, все зависит от того, как человек смотрит на вещи.
— Извините мое любопытство. Не каждый день выпадает шанс побеседовать по душам со священником. Могу я спросить, что побудило вас совершить такой поступок? Я имею в виду принять обет.
Я пожал плечами:
— Так хотела моя семья.
— Что же вас остановило?
— Если вам интересно, я всегда мечтал быть художником. — Я видел, что она уже готовится задать следующий вопрос. — Знаете, я не очень хочу ворошить прошлое…
— Ну не будьте настолько щепетильным. Звучит интригующе. Когда-нибудь вы расскажете мне поподробнее.
Я почувствовал слабую надежду. Может быть, Линда не такая уж и неприступная. Я собирался сказать что-нибудь остроумное, какую-нибудь фразу, которая подхлестнула бы ее любопытство, но громкий голос Юджина внезапно прервал наш разговор.
— Черт подери, два и один? Да ни за что, приятель! — протестовал он.
Он молниеносно передвигал фишки и весь вспотел. Я понял, что Юджину, должно быть, не везет в игре, потому что грек невозмутимо покручивал черный ус. Кости летали со скоростью света, алебастровые фишки гремели так, будто грузовой поезд шел по старому подвесному мосту.
Вокруг собрались несколько зевак: они наблюдали за проигрышем Юджина. Я опасался, что в любой момент у него может лопнуть жила на лбу. Не отрываясь от доски, он заорал официанту, требуя водки.
— Двойная шестерка, два и один… Твою мать!.. — Он с грохотом отодвинул стул, разбросав груду фишек, и сердито затопал к бару, то и дело оглядываясь на противника и бормоча: «Чертов грек!»
Я попытался его успокоить.
— Брось, приятель. Это всего лишь деньги.
По красному лицу Юджина градом катился пот.
— Конечно… Но если этот парень узнает, что мне нечем платить, он переломает мне ноги, чтоб ему!.. А потом вырвет сердце и скормит его акулам.
— Я возьму тебе выпивку, — предложил я.
— Не надо, — отозвался тот. — Ты меня не выручишь?
Я знал, чем закончится разговор, еще до того, как он это сказал. Я прикусил губу.
— Я тебе уже говорил, что не взял с собой крупных денег. И кроме того, банк уже закрыт.
Грек поднялся. Он подошел к нам и взглянул на Юджина так, будто перед ним был прах земной. Он не стал тратить время на объяснения, а просто схватил Юджина за глотку, словно с цепи сорвался. Полетели стулья и стаканы. Мы с Яном бросились на выручку, стараясь их разнять, но этот парень был словно обезумевший бык. Я ударил его бутылкой коньяка. Без толку. Все равно что бросаться на носорога с мухобойкой. Юджин начал синеть от удушья. Ян отреагировал быстро. Он что-то сказал по-гречески, упомянув полицию. Тогда носорог задумался и быстро отпустил Юджина. Друзья торопливо проводили сородича в угол, пытаясь усадить его и успокоить. Я залпом выпил рюмку текилы. Староват я уже для таких переделок. Подошла Линда и умиротворяюще положила руку мне на плечо.
— Похоже, у вашего друга небольшие проблемы, — произнесла она; сцена ее явно позабавила.
Я покачал головой.
— Все гораздо серьезнее. Этот ненормальный известен всей округе как настоящий убийца.
— Что?!
— Ну да, он работает на местной бойне.
Она взглянула на грека.
— Я понимаю, что вы имеете в виду. — В голосе Линды прозвучало беспокойство. — Послушайте, вы мне нравитесь, — сказала она, равно удивив Юджина и меня. — Сколько нужно дать этому неандертальцу, чтобы он убрался отсюда?
Юджин заколебался, что было просто невероятно, учитывая неприятности, с которыми он столкнулся. Но отчего-то — возможно, из-за своей ирландской гордости — он не решался поверить свои финансовые проблемы постороннему человеку.
— Спасибо. Это мое дело. Уж я как-нибудь о себе позабочусь.