Обстоятельство это тем значительнее, что, в отличие от нашего сюжета, на тех же саркофагах весьма рано формируется иконное представление лицом к зрителям Спасителя, окруженного апостолами, в торжественном образе. Далее, в Солунской фигуре Богоматери на амвоне наблюдаются уже все те основные черты, за которыми потом придется следить в обособленных иконных изображениях Богоматери, а именно: она представлена закутанной, с головою, в покрывало или мафорий, который мелкими складками (очевидно, он из тонкой материи) окутывает весь верх фигуры, покрывая грудь и руки; концы его заброшены затем за левое плечо. Под мафорием верхняя одежда Богоматери соответствует мужскому гиматию и представляет, по-видимому, так называемую, столу или паллий, который впоследствии превращается в лор. Эта одежда идет косым вырезом по хитону и имеет узкие рукава. Богоматерь держит Младенца правой рукою за правое плечо, а левая рука ее находится у левого колена Младенца, так как она только что перед этим поддерживала Младенца под бедро.
Таким образом, положение Богоматери и Младенца объясняется вполне натурально: она только что усадила Сына, и руки ее в бессознательном покое держатся около Его фигуры, в естественной позе. Фигуры, однако, настолько обезображены разрушением и обколоты со всех сторон, что положение левой руки Младенца нельзя различить (правая благословляет), но Он представляет уже того Отрока, каким Он вообще является в византийском и древнехристианском искусстве.
31. Образ Божией Матери с Младенцем на Солунском амвоне
Общий характер изображений значительно отошел от грациозной и свободной пластики древнехристианских саркофагов, и на место наивного и простого представления выступила как бы разом (рис. 31) сухая манерность, преувеличенное стремление к позе, к величавости и строгости. Между тем, амвон относится еще к V веку и по орнаментике стоит на почве манеры роскошных резных, пока называемых «малоазийскими», саркофагов IV–V столетий.
Изображения на группе мелких памятников
Условно называемый нами тип «Кипрской» Божией Матери (Божия Матерь, сидя, держала Младенца перед собой) также, несомненно, принадлежит еще древнехристианскому и греко-восточному искусству, хотя и не получил в древности окончательной формировки и не имеет того значения, какое он приобретает в период вторичного процветания византийского искусства, т. е. в IХ–XII столетиях. Затем, уже из общих наблюдений ясно, что источником этого типа была тема «Поклонения волхвов», данная не в древнехристианской композиции, но в новой, как оказывается, греко-восточного происхождения вообще, сирийского в частности, в которой Божия Матерь с Младенцем изображаются не боком и в профиль, а оба лицом к зрителю, волхвы же представляются по сторонам этой группы.
Многие из памятников, представляющих как раз этот самый тип Божией Матери, настолько значительны, что рассматриваются в истории византийской иконографии, а потому мы здесь укажем только те более ранние и сравнительно мелкие, второстепенные по значению, памятники, которые не заслуживают рассуждения в отдельности, а лишь в группировке по типам. Кроме того, рассмотрение мелких памятников в типической группе укажет яснее те варианты типа, которые произошли в настоящем периоде.
32. Пиксида VI века во Флорентийском музее, Garrucci, tav. 437,5
33. Пиксида в Национальном музее Барджелло во Флоренции
34. Другая часть пиксиды в Национальном музее во Флоренции
35. Пиксида из Миндена в Берлинском музее, Garrucci, tav. 437,1
36. Пиксида в Публичном музее Руана, Garrucci, tav. 438,2
37. Серебряный ящичек (capsella) в собр. Жильбера в Милане, найден в castello Brivio (Брианца)
На первом месте мы поставим (рис. 32, 33 и 34) пиксиду из слоновой кости, изданную Грэвеном, и находящуюся в музее Барджелло во Флоренции[22]. Грэвен относит ее к V или VI столетию, а мы предпочитаем последнее, так как общий тяжелый стиль коротких грудных фигур и пожилой матрональный тип Божией Матери указывают именно на VI–VII столетие. По принятой композиции, Божия Матерь сидит здесь еще в профиль, в кресле, плетенном из тростника, и держит Младенца прямо перед собой, Который, протягивая правую руку к приношению волхва, держит в то же время в левой крест на небольшом древке. Такого рода крест, видимо, отличается от обычного посоха, оканчивающегося крестом, и по форме древка относится к крестам, полагаемым на престоле. Этот крест имеет форму, напоминающую кресты-складни, которые во множестве извлечены из земли в Сирии, Египте, Херсонесе и прочее, и внутри которых полагали на хранение или частицы св. мощей, или иные освященные частицы[23]. Во всяком случае, вариант важно иметь в виду для сравнения с романскими изображениями, а также и с разобранным выше рельефом древнехристианского происхождения на металлической пиксиде. Одного пошиба и одинакового содержания пиксиды в Музеях Руана и Берлина (рис. 35, 36 и 37).
22
Hans Graeven. Frühchristliche u. mittelal. Elfenbeinwerke in phot. Nachbild. Italien, 1900, № 21.
23
В собрании графа Г. С. Строганова имелась пластинка, с изображением апостола Петра, который водружает подобный же крест на холмике с четырьмя райскими источниками. Возможно, что в настоящем случае вспоминаются именно кресты, утверждавшиеся на престоле или за престолом. Ср. другую пластинку того же собрания со Спасителем, издан. Гравеном, таб. 65 и 66.