42 [а]. «Благовещение» – рельеф колонны кивория в церкви св. Марка в Венеции
42 [б]. «Божия Матерь перед Иосифом» – рельеф колонны кивория в церкви св. Марка в Венеции
43 [а]. «Посещение Елизаветы» на рельефе колонны кивория в церкви св. Марка в Венеции
43 [б]. «Рождество Христово» на рельефе колонны кивория в церкви св. Марка в Венеции
44. Рельеф на колонне кивория в церкви св. Марка в Венеции
Чрезвычайно характерные и доселе еще не разъясненные ни со стороны содержания, ни по стилю, композиции евангельских сюжетов представляют (рис. 42, 43, 44) две передние колонны известного кивория церкви св. Марка в Венеции[26] (привезены из Далмации), относимые к середине VI века. На них, еще в свободном эллинистическом пошибе древнехристианского искусства, представлено и Рождество Христово, и Поклонение волхвов, и праздник в Кане Галилейской, и в них встречается любопытное представление Божией Матери в образе жены, облаченной в длинные одежды и покрывало, окутывающее ее с головою. Эти скульптуры любопытны как образчик одной из многочисленных попыток искусства IV–V века связать христианский сюжет с языком греко-римского стиля: «Благовещение» представлено (рис. 42) в двух арочках, обе фигуры почти лицом к зрителю, и ангел в виде римского оратора; также своеобразна сцена укоров Иосифа, сидящего, и Божией Матери, слушающей его стоя, с поднятой к небу рукой. «Целование Елисаветы» (рис. 43) изображено с энергическим взмахом ее рук; «Рождество Христово» уже с Саломеей, держащей Младенца, и Божией Матерью, сидящей на кресле и закутанной в густые складки мафория; но всего любопытнее «Поклонение волхвов», между прочим, по движению Младенца, по детски, с испугом откинувшегося от чужих людей и подносимых Ему даров (рис. 44). Все это в некоторой утрированной натуральности, прививаемой к тяжелой, грузной схеме римского рельефа.
II. Образ Божией Матери «Оранты» и его отношение к «чину» «дев» и «диаконисс» в древней церкви
Наиболее условный и в то же время первый иконописный образ Богоматери в виде Оранты возник, несомненно, еще в древнехристианскую эпоху, но не в первые три века, а только в IV веке и в конце его, и следовательно, под влиянием мыслей нового времени, а не веков гонений, и не в связи этого образа с древнейшими идеями христианства. Пользуясь первыми общими впечатлениями, открывавшими в древнехристианском искусстве символическую основу, католические богословы навязывают христианской археологии[27] искусную сеть гадательных толкований: образ Оранты представляет блаженную душу верующего, затем саму христианскую веру в ее земной церкви и отсюда стал образом Божией Матери, как символического воплощения «церкви» «в переносном смысле». С другой стороны, то голое отрицание в древнехристианском образе Оранты всякого значения, кроме «простого орнамента», «общей декоративной темы», которое проводят или поддерживают протестантские историки (Шульц, Беллерман), также далеко от научно-исторических выводов. Основная ошибка того и другого воззрения – в излишнем обобщении древнехристианского археологического материала: так, католические писатели протягивают древнехристианский период на восемь веков и находят в нем все фазы художественной символики и, в частности, образ Божией Матери Оранты, но разбирать, какому именно времени отвечает данный образ, им препятствует, прежде всего, принятая вера, что христианское искусство воплощает апостольское учение, а затем и необходимость точно определять время памятников и развитие христианских идей.
Образ «Моления» в виде женской фигуры с поднятыми руками представляется, как отныне уже установлено, в иконографии греко-римских древностей сравнительно редким и даже исключительным, и сближение с ним христианского типа у Карла Зитля, на основании монеты Адриана, о которой скажем далее, является слишком поспешным обобщением[28]. Статья Г. Виссовы в лексиконе Рошера[29] на слово Pietas приводит ряд мелких памятников, относящихся к понятию «благочестия». Все эти памятники относятся исключительно к римским древностям и древнейшие из них к I столетию до Рождества Христова: это динарии Геренния, и представляют благочестивых братьев Катаны, из которых один спасает отца от извержения Этны, унося его на плечах.
27
Liell. Die Darstell. d. Jungf. Maria auf d. Denk. d. Katak., 115–197. Kraus, F. X. v. Orans, Real-Еncyklop. d. chr. Alt. 1882–6.