Далее, по принятому на Востоке обычаю, чтимый чудотворный образ распространял силу своего благословения на верные и точные списки свои, а в данном случае дело шло ο Нерукотворенном Образе, в годины наставшей для Востока смуты бесследно утраченном. Потому, гораздо естественнее в Константинопольском образе видеть список Лиддского образа, чем (как то делает Добшютц) считать его новым оригиналом, для чего нет ровно никаких оснований, кроме недоразумения; что же касается легенды о том, что церковь этого образа основана Константином, то она также слишком обычное дело в византийских древностях (смешивали Константина Порфирородного с Великим), чтобы на ней основывать оригинальность образа. Не даром также известны и другие Нерукотворенные образы Богоматери в окрестностях Константинополя, подобно, напр., ряду списков Иверской иконы Божией Матери в Московском царстве. Таковы храмы чтимого образа близ Кизика, монастырь в Козинице у Кобалы и монастырь же в Солуни (обращен в мечеть в 1430 г.), принадлежащие XII– XIV векам. Нерукотворенный образ хранимый в Россано, представляется Добшютцу также особливым или отдельным оригиналом, потому что о нем повествуется, что он сошел с неба на церковный столб; но чудесное явление Тихвинской иконы не препятствует ей быть списком «Одигитрии». Напротив того мраморный образ св. Анпунциаты в Трапани, который был изваян по сказанию скорее ангелами, а не людьми[41], не был Нерукотворенным образом греко-восточного происхождения, хотя о нем и говорили, что он идет с Востока. Иное дело чудотворная икона в Катании, которой построили храм в XII веке, и иное образ в Пьедигротта, идущий из XV–XVI вв., когда именем Нерукотворенного образа в Италии стали называть иконы Божией Матери самых различных типов.
В соборе Россано (см. выше) почитается чудотворный (или «Нерукотворный») образ Богоматери, о котором рассказывают, что он был прислан туда из Константинополя в 586 г., императором Маврикием. Франсуа Лепорман[42] передает, что «икона вся почернела и покрыта серебряною чеканною ризою, не позволяющею судить о том, действительно ли древность ее восходит к X веку, когда перед этим образом дал обет монашества св. Нил Романский, хотя и трудно допустить, чтобы ее древность восходила к VI веку». Во всяком случае, как заключает знаменитый ученый это памятник великой важности для истории византийского искусства.
41
Dobschutz, 1. с., р. 153*: marmoreum b. Virginis simulacrum, affabre depictum…, angelicis potius quam humanis manibus tanta arte...