Саня объяснил, как было дело: ехали вместе, а так они ее не знают.
— Вот что! Учительница она, — сказал старичок. — Душевный человек! Всю нашу семью выучила. И старшего моего, и среднего, и младшего. А теперь Павлуху с Наташкой. Внуки мои, — пояснил он. — Каникулы — вот и подались на пару дней к другому деду. А как же: ему ведь тоже охота на них взглянуть… Ну, пошли!
Старичок провел ребят в дом, усадил за стол, поставил перед ними поднос с большими кусками не то пирога, не то торта, очень аппетитными на вид. Ну, а на вкус… Саня и Боря так работали челюстями, словно у них оставалась минута до поезда.
— Вот это и есть миндальный мазурек. Теперь будете знать, — удовлетворенно хихикал старичок, наблюдая, как они опустошают поднос. — Нравится?
— Угу! — Ребята не сбавляли скорости.
— Павлуху с Наташкой от него за уши не оттащишь… Так какое же у вас такое дело?
Саня проглотил последний кусок и с сожалением посмотрел на пустой поднос.
— Мария Васильевна сказала, вы у купца раньше работали.
— О, давно это было! Да и не купец он. Вот его брат — другой коленкор. Купец — и еще какой. А этот так — прожигатель.
— Федоров! — выкрикнул Саня. — Федор Федоров, да?
— Он, — удивленно подтвердил старичок.
Узнав, что гостей интересует именно Федор Федоров, он оживился и стал рассказывать.
— …Только здесь появился, сразу скандал. Устроил, понимаете, званый обед. Городской голова, полицмейстер, все важные господа. Обед на сто персон. А что там было, что было — ай-яй-яй! Креветки, омары, устрицы — тут о них в городе раньше и не слыхали. Специально заказывали в Москве для этого обеда. Но, все равно, попробовать никому не довелось. Так и не узнали, какой вкус.
— Почему? — заинтересовался Саня.
— А потому!.. Стали являться на прием. Расфуфыренные мадамы, мадмуазели — хо-хо! А Федоров стоит у двери, встречает. Все на нем как полагается: цилиндр, галстук, воротничок стоячий, лакированные ботинки с острыми носками — точь-в-точь как сейчас у модников. Но… больше ничего! Одни трусы на нем. Мадамы — ах! Мадмуазели — ох! Крик, шум, гам!.. Так все и разбежались. А он стоит и хохочет — миллионщик, что ты ему сделаешь! Это, так сказать, для первого знакомства. А потом он стал и почище номера откалывать.
— А обед на сто человек? — спросил Саня.
— Что обед? — не понял старичок.
— Его куда дели?
— Выбросили… Да-да! Что оставалось — он всегда уничтожать велел. Не хочу, говорит, чтобы кому-нибудь федоровское бесплатно досталось. Хоть на копейку…
— Ненормальный! — воскликнул Саня.
— Почему ненормальный? Просто с жиру бесился… Шутка сказать — нас три повара одному ему готовили. И еще немец — специально новые блюда изобретал. Федоров даже целую поваренную библиотеку завел; каких только там не было книг по части покушать! Немецкие, английские, французские… Помню, он даже переводчика откуда-то выписал: с персидского переводить.
— А такая была: «Новейшая и полная поваренная книга»? Очень-очень старая.
У Сани замерло сердце: что он ответит?
— Если старая, была наверняка — он ведь их собирал, как другие фарфор… Потом, помню, после революции, когда он отсюда убежал, приходили специалисты, отбирали. Целую телегу старых книг увезли. Вот в таких толстых переплетах. Из кожи, что ли.
— Куда увезли? — в один голос спросили ребята.
— В городскую библиотеку. У меня приятель был, знающий парень, тот их тоже смотрел. Ценнейшие, говорит, книги… Да так и пропал человек. А ведь, кажется, куда уж лучше, чем он был.
— Федоров?! — удивился Саня.
— Да нет! Парень этот, Василь Сергунов.
— Тоже у Федорова работал?
— Нет, он из студентов. Только не учился — сослали его сюда, в наш город. Репетитором нанимался к богатым сынкам, натаскивал дубовые лбы по разным там наукам — надо же было чем-то жить. Да и то сказать; все, что получал, товарищам своим отдавал, тоже сосланным — чахоточным или которые с семьями, с детишками. Скажешь ему: «Что ты, Василь, сам ведь впроголодь маешься!». А он смеется: «А ты накорми! Даром, что ли, я повара себе в приятели взял»… И вот, поди ты, случилось же с ним такое недоброе.
Старичок замолчал.
— Что? — сразу спросил Саня.
— Да так… Подпольную типографию выдал кто-то при белых. Всякое болтали.
— Неужели он?
— Не знаю я. Не знаю…
Старичок вдруг помрачнел, ушел в себя, стал неохотно отвечать на вопросы ребят.
Им ничего не оставалось, как встать и проститься.
Выйдя от мастера-повара, Саня и Боря взглянули друг на друга и, не сговариваясь, припустили со всех ног в центр города. Там, напротив Госбанка, они, когда выходили из столовой, видели вывеску городской библиотеки.