Сокол выпроводил ее за дверь:
— Вот видите! И вообще, ребята, — сказал он, хмурясь, — мне не нравится весь ваш допрос! Раз я говорю: не мог, значит, не мог — и все! Вы должны мне верить. Думаете, мне самому не хотелось?.. Лучше скажите, нашли вы там что-нибудь?
— Нет, не нашли, — по привычке подчиняясь его повелительному тону, ответил Саня. — Книги там нет.
— Да?.. Ну и черт с ней, не огорчайтесь.
— Как это — черт с ней! — поразился Саня.
— Очень просто. — Сокол сделал рукой пренебрежительный жест: мол, стоит ли возиться с таким пустяком! — Вы лучше послушайте, что я вам скажу. Вот будет потеха, так потеха!.. Вы знаете, где живет наш общий друг Воробей?
— Где-то близко, — ответил Саня.
— Не близко, а рядом, — уточнил Сокол. — В соседнем доме. Наш дом трехэтажный, их — четырех. А он на четвертом этаже. Наш чердак упирается прямо в стену их комнаты. Понятно?
— Ничего не понятно, — сказал Боря.
— Ну так вот, — глаза Сокола блестели. — Мы пробьем отверстие прямо над его кроватью. Не до конца — только кирпичи вытащим. А дальше у них сухая штукатурка — я узнавал. И ночью, когда он будет спать, мы ему устроим такой концерт! Представляете, какая у него будет рожа!.. Ха-ха-ха!.. Здорово, а, ребята? Что молчите? Вам не нравится?
— Сначала надо разыскать драгоценности купца, — уклончиво ответил Саня.
— Да бросьте, ребята! Ведь не нашли ничего!
— Не нашли — найдем!
— Нет, не найдете!.. Ну, неужели вы не понимаете?.. Вот и Виталий Евгеньевич говорит: это все равно, что искать иголку на пляже. И вообще, он считает; что никаких драгоценностей и не было. Просто, кому-то вздумалось подшутить, и он подбросил письмо. А вы… Нет, не вы — мы. Тут и моя вина есть, я честно признаю… А мы приняли за чистую монету.
— Виталий Евгеньевич! — воскликнул Саня. — Откуда он знает?
— Это мне нравится! — в свою очередь удивился Сокол. — Вы же ему сами рассказали. Когда он вас из милиции вытащил.
— Да нет же! Он спросил, а мы сказали — тайна!
— Ха-ха-ха! — Смех Сокола прозвучал несколько натянуто. — Значит, я влип. Я подумал — он знает!.. Но не бойтесь, я ничего не сказал. Только так, в общих чертах. И потом, это не имеет никакого значения… Словом, Таобоскоа прекращает поиски несуществующего сокровища и переходит к акции «Воробей»… Ах да, я ведь вам самого главного не сказал. Воробей заявил, что он соберет ребят и двинется в поход против Таобоскоа.
Саня переспросил недоверчиво:
— Воробей?
— Вот именно! А ты еще предлагал его принять.
— Ну и пусть!.. С ним потом. Сейчас главное — сокровище. Мы же решили искать!
— Ах, решили? — Сокол обозлился; его раздражало неожиданное сопротивление Сани — он всегда был таким покладистым. — Хорошо! Решили искать, а теперь решим прекратить. Я — за прекращение! Ты — Игрек?
Боря промолчал.
— Ты — Зет?
— Я — против! Против! Против!
— Ну хорошо, ты один против. Мы оба за… Двое за прекращение, один против. Итак, поиски прекращаются. Есть возражения?
— Есть! Я тоже против, — сказал Боря. — Раз начали, надо выяснить все до конца.
— Ага! Двое против прекращения, один за, — закричал, торжествуя, Саня. — Ты должен подчиниться!
— Что ты орешь? — поморщился Сокол. — Здесь не глухие.
А ДОМА…
Сразу заходить домой опасно. Саня решил сначала отыскать Димку и разведать обстановку.
Братишка нашелся на лестнице. Позоря род мужской, он самоотверженно резался в куклы с соседскими Наташкой и Иркой.
— Димка!
Застигнутый за презренным занятием, Димка поспешил отречься. Он живо спрыгнул с подоконника и, заложив руки за спину, посмотрел на своих партнерш с предательским снисхождением.
Но Сане было не до него.
— Меня дома не ищут?
— Ой, Саня! — сразу спохватился Димка. — Что тебе будет! Папа узнал, что ты уехал в Подгорск. Он бегал к Борьке домой, а когда вернулся, сказал: «Я его на порог не пущу».
— Так и сказал?
Саня старался придать голосу удалую веселость.
— Ага! И еще сказал: «Он больше не наш сын». Это ты не наш сын, — пояснил Димка.
Саня повернулся и пошел вниз.
— Ты куда теперь? — Димка перегнулся через перила. — В детдом, да?
Он не вернется домой! Куда угодно, только не домой… Но они будут очень волноваться. Мама… И папа тоже.
— Я пошел к товарищу ночевать. Скажи им. Скажешь?
— К какому?
Саня чуть помедлил.
— Не знаю…
Он сказал неправду. Он точно знал, куда пойдет. Конечно, к Борьке. К кому еще?..
Он явился в недобрый час. Шло разбирательство. Борька стоял возле стола, упрямо сжав губы и слегка согнув голову. Николай Иванович в волнении расхаживал по комнате, ну, совсем, как Санин папа. В стороне, на диване, сидел Борин дед, сухой, бородатый, с длинным крючковатым носом, и, положив на колени тяжелые бугристые руки, не мигая, смотрел на Борю из-под седых, нависших над глазами бровей. А в приоткрытой двери соседней комнаты торчали, одна над другой, три головки с испуганно-любопытными глазенками. Дед сердито цыкал, головки дружно исчезали. Но уже через секунду на уровне дверной ручки вновь появлялась голова с косичками и пышным бантом. Затем, пониже ее, вторая голова — тоже с косичками, но пожиже и без банта. И, наконец, совсем внизу, у самого пола, возникал потешный пучеглазик с выпачканной рожицей и пушком на темени.