– Вы, милые дамы, просто выдаете желаемое за действительное. Я знаю Германию. Смею сказать, очень хорошо знаю. По своей работе, пока я не ушел на покой, я часто ездил туда-сюда. Берлин, Гамбург, Мюнхен… я все их знаю. Смею вас заверить, что немцы могут держаться практически бесконечно. Да еще с Россией за спиной…
Мистер Кайли триумфально продолжал, голос его то возвышался, то понижался в приятной меланхоличной певучести, прервавшись, лишь когда жена принесла ему шелковое кашне и он стал заматывать им горло.
Миссис Спрот принесла Бетти, сгрузила ее на пол вместе с маленькой игрушечной собачкой без одного уха и выдала дочке маленькое кукольное пальтишко.
– Вот, Бетти, – сказала она. – Ты оденешь Бонзо для прогулки, пока мама будет одеваться.
Мистер Кайли бубнил, выдавая статистику и цифры, и все они были неутешительными. Его монолог перебивало чириканье Бетти, которая деловито разговаривала с Бонзо на своем языке.
– Коесико кути ба-ба, – сказала девчушка. Затем, когда перед ней взлетела птичка, она протянула к ней ладошки и загукала. Птичка улетела, Бетти окинула взглядом собравшихся и четко заметила:
– Плёхо, – и с великим удовлетворением кивнула.
– Этот ребенок учится говорить с невероятным успехом, – сказала мисс Минтон. – Бетти, скажи «та-та». «Та-та».
Бетти холодно посмотрела на нее и заметила:
– Глюк!
Затем она засунула одну лапу Бонзо в шерстяное пальтишко и, проковыляв к креслу, схватила подушку и засунула Бонзо под нее. Весело болтая, она с превеликим старанием выдала:
– Пьять! Боувоу. Пьять!
Мисс Минтон, как переводчик с детского, сказала с гордостью заместителя мамы:
– Она любит играть в прятки. Она всегда все прячет. – Тут она воскликнула с преувеличенным изумлением: – А где Бонзо? Где Бонзо? Куда он делся?
Бетти бросилась на землю и разразилась смехом.
Мистер Кайли, обнаружив, что всеобщее внимание отвлеклось от его объяснений немецких методов замещения сырья, раздраженно осмотрелся и агрессивно прокашлялся.
Вышла миссис Спрот в шляпке и подхватила Бетти. Внимание снова вернулось к мистеру Кайли.
– Так что вы говорили? – сказала Таппенс.
Но мистер Кайли был оскорблен. Он холодно ответил:
– Эта женщина постоянно подбрасывает всем своего ребенка, считая, что остальные должны за ним присматривать. Мне кажется, все же лучше шерстяное кашне, дорогая. Солнце уходит.
– Но, мистер Кайли, продолжайте рассказывать, – сказала мисс Минтон. – Это было так интересно…
Смягчившись, мистер Кайли с важным видом возобновил свою речь, поплотнее обернув шерстяным кашне свою жилистую шею.
– Как я уже говорил, Германия так усовершенствовала свою систему…
Таппенс повернулась к миссис Кайли и спросила:
– А вы что думаете о войне, миссис Кайли?
Та подскочила.
– Что я думаю? Что вы имеете в виду?
– Вы тоже думаете, что она протянется шесть лет?
– Я надеюсь, что нет, – с сомнением ответила миссис Кайли. – Это же так долго!
– Да, долго. А что вы думаете?
Казалось, вопрос встревожил миссис Кайли. Она сказала:
– О… я… я не знаю. Альфред говорит – шесть лет.
– Но вы так не думаете?
– О, я не знаю… Трудно предугадать, разве не так?
Таппенс ощутила приступ злобы. Эта щебечущая мисс Минтон, самодур мистер Кайли, полоумная миссис Кайли – неужели все они ее типичные соплеменники? А миссис Спрот с ее туповатым лицом и бледными крыжовенными глазами разве лучше? Что она, Таппенс, может здесь найти? Наверняка никто из них…
Поток ее мыслей прервала какая-то тень. Кто-то стоял у нее за спиной и загораживал солнце. Она повернула голову.
На террасе стояла миссис Перенья, не сводя глаз с группы постояльцев. И что-то такое было в ее глазах… презрение? Какое-то убийственное пренебрежение.
«Надо побольше разузнать об этой миссис Перенья», – подумала Таппенс.
С майором Блетчли у Томми установились самые дружеские отношения.
– Вы ведь привезли с собой клюшки для гольфа, Медоуз?
Томми с виноватым видом ответил, что да.
– Ха! Мой глаз почти никогда не ошибается! Отлично. Мы должны сыграть на пару. Вы когда-нибудь играли здесь?
Томми покачал головой.
– Неплохая площадка, вовсе не плохая. Может, немного коротковата, но с хорошим видом на море и все такое. И никогда не бывает много народу… Послушайте, а как насчет того, чтобы пойти туда нынче утром? Мы могли бы поиграть.