Goodbye agony.[9]
Кассандра закурила «Кэмел», откинулась на шезлонг и посмотрела на звездное небо со спокойным выражением грустной злобы на лице, будто постоянно обвиняла что-то неопределимое.
– У меня тут намечается кое-что, – сказал Линус.
– О’кей, – ответила Кассандра, не поворачивая головы. – Полагаю, что-то незаконное.
– На тысячу процентов.
– Не стоит.
– Сначала послушай.
Линус рассказал ей все. Кассандра уже знала про перекладину для выбивания ковров и парня с татуировкой, поэтому предысторию можно было опустить. Он рассказал о кокаине, его количествах и качестве, о том, что сказал Алекс, и о проблемах, которые перед ним возникли. Когда закончил, Кассандра долго молчала. Затем вытянула руку.
– Дай глотнуть.
Выпив, вытерла губы, закурила следующую сигарету и сказала:
– Я могу помочь.
– В смысле?
– Ну, с продажами тебе придется разбираться самому, но я могу взвешивать и фасовать.
– Что ты об этом знаешь?
– Блин, телевизор-то я смотрю.
Кассандра глубоко затянулась сигаретой, и ее накрашенные черной помадой губы задвигались, когда она стала мысленно прикидывать:
– Типа двести таких маленьких пакетиков на молнии, аптекарские весы и опасная бритва. Фасовать по полграмма и по грамму. Может, и по два, как ты думаешь?
– Ты же знаешь, что денег нет?
– Сейчас нет, знаю. Но потом же будут?
– В таком случае придется хранить товар у тебя дома, – сказал Линус.
Кассандра пожала плечами.
– Ну и что? Соцслужба за мной не гоняется, в отличие от некоторых.
– А потом? Когда все заработает. Сколько ты хочешь?
Кассандра ответила сразу, как будто уже обдумала этот вопрос:
– Двадцать процентов. Десять за расфасовку и десять за хранение.
– Но больше всех рискую все равно я.
– Поэтому я и беру всего двадцать.
Кассандра сделала еще один большой глоток из бутылки. Линус наклонил голову и посмотрел на нее. Ее бледные щеки немного порозовели.
– Тебе же завтра на работу.
– Может, и нет. Пойдем ко мне и по-по-потрахаемся?
– Не, я что-то задолбался. А вообще да.
– Что да?
Линус протянул руку.
– Да, пойдем.
Взяв его за руку, Кассандра улыбнулась. Фигура у нее была так себе, и из этого «так себе» Линусу больше всего нравились руки. Маленькие, изящные и теплые, Линуса не раздражал даже темно-синий лак для ногтей. Теперь, держа ее руку в своей, видя блеск в ее глазах и румянец на щеках, Линус почти возбудился. Эмоций добавляло и предчувствие головокружительного будущего. Но он не мог заставить себя спуститься в запущенную квартиру и кувыркаться на прокуренных простынях.
Сейчас, когда он, слегка захмелев, сидел рядом с Кассандрой под бескрайним звездным небом, все казалось таким естественным и многообещающим. Однако не все так просто. Есть работа, которую надо выполнить, и Козел, которого надо избегать. Чиво. Даже имя похоже на рваную рану.
– Остается только главная проблема, – сказал Линус. – Как, блин, продать сто грамм и не закончить свою жизнь на дне озера Бруннсвикен?
– Это он контролирует рынок, да? Бык?
Линус невольно обернулся, чтобы убедиться, что никто не подслушивает. Одно дело – беззаботно, словно лесные пташки, щебетать о важных наркоделах. Но назвать Козла Быком – нечто иное. Это смертный приговор.
– Твою мать, – сказал Линус. – Его зовут Козел. Чиво.
– Как скажешь. Дело вот в чем. Классическая экономика или типа того. Тебе надо или найти новый рынок, или расширить су-у-у-су… Сука! Существующий. У Козла свои клиенты. Тебе надо найти новых.
Томми
1
Казалось, Хагге тоже загрустил и трусил, повесив голову, как и хозяин. Они направлялись на площадь в центре Сарая. Томми никак не мог сосредоточиться на задаче, с которой предстояло разобраться. Ситуация с Линусом его беспокоила. Нет, она его мучила. Он всегда думал, что у Линуса все так или иначе будет в порядке. Он умен и энергичен, с чувством юмора тоже все нормально.
Томми не доверял диагнозам, синдромам и психологам. Есть очевидные заболевания и неврологические нарушения, а все остальное относительно. Того, на кого сегодня навешивают ярлыки с буквенными комбинациями, раньше называли «бестолковым», или «психически неуравновешенным», или как-то еще, но смысл всегда был один: человек не похож на других. А это совсем не то же самое, что однозначное клеймо.