Код региона 2-1-3…
Она продиктовала мне номер, а я старательно записала. Я поблагодарила Присциллу, но она уже отключилась, до того, как слова слетели с моего языка.
Я нажала на рычаг, а потом набрала номер. После трех гудков включился автоответчик.
Исходящее сообщение подтвердило, что я позвонила Деррику Спаннеру, так что я представилась, продиктовала свое имя и фамилию по буквам, а потом сказала:
— Я звоню из Санта Терезы, пытаясь найти досрочно освобожденного по имени Кристиан Саттерфилд. Я знаю, что его освободили из тюрьмы в Ломпоке несколько месяцев назад. Я не уверена, кто за него отвечает, но Крис — мой бывший сосед, и он оставил у меня кое-какие вещи. Я с тех пор переехала и буду очень благодарна, если вы сообщите ему мой новый телефон. Он может позвонить, когда у него будет возможность. Большое спасибо.
Я повторила свое имя и не подумав, выпалила телефон своего офиса. Через минуту я уже пожалела об этом.
Если информацию передадут Саттерфилду, он не будет иметь ни малейшего понятия, кто я такая, и если он позвонит по этому номеру, то первое, что услышит, “Бюро расследований Миллоун”. Это было плохо. Парню, только что из тюрьмы, идея любого расследования, частного или нет, должна внушать беспокойство. Он решит, что я что-то задумала, что я и делала.
Я положила трубку, подумала немного, потом подошла к шкафчику с документами, где выдвинула ящик и стала рыться в бумагах, пока не нашла инструкцию к автоответчику.
Разобравшись, как изменить исходящее сообщение, я записала один из общих ответов, который покрывает все грехи.
“По этому номеру сейчас никто не может ответить. Пожалуйста, оставьте ваше имя и телефон после гудка, и вам перезвонят, как только будет возможно.”
Когда это было сделано, я подумала: А что сейчас?
Хелли Бетанкур не платила мне за то, чтобы сидеть и ждать звонка. Она наняла меня для другого, а именно, чтобы найти ее сына-тюремную пташку. Кто знает, когда Деррик Спаннер соберется проверить свои сообщения, или передаст ли он мое имя и телефон Кристиану Саттерфилду? Даже если Саттерфилд получит послание, я не была уверена, что он позвонит. Должен быть другой путь, чтобы до него добраться.
Я открыла нижний ящик стола и вытащила телефонную книгу — этот почтенный источник информации, который так легко недооценить. Там было двенадцать Саттерфилдов, с адресами от Санта Терезы до Колгейта на севере и Монтебелло на юге. Некоторые были с телефонными номерами, но без адреса, что было бесполезно для моих целей.
Я отложила книгу в сторону и занялась другими делами. Подходило время заполнения налоговых деклараций, и мне нужно было привести в порядок свои бумаги, прежде чем передавать бухгалтеру.
Когда я приехала домой, было 5.15, и солнце уже близилось к закату. Был уже март, и дни становились длиннее, но похлада в воздухе говорила, что зима еще не готова сдаться весне. Я нашла парковочное место в половине квартала от дома и прошлась пешком, остановившись, чтобы вытащить почту из ящика. Прошла через скрипучую калитку, свернула направо, обогнула свою студию и вошла на задний двор. Газон Генри был коричневым, и половина кустов засохла.
На траве, позади вымощенного каменными плитками патио, стояла тачка и лежала лопата, но Генри нигде не было видно. Новым на сцене был недавно вскопанный пятиметровый полукруг, который окружал два фруктовых дерева на краю мертвого газона. Судя по пустым мешкам, Генри вывалил туда двадцать килограммов мульчи.
Еще я заметила шланг, свешивающийся из окна его ванной, и это меня остановило. Что это такое? Наверное, какая-то затея по водосбережению.
Я пожала плечами и пошла к своей двери, с ключами наготове. Входя, я заметила краем глаза, как промелькнуло что-то белое. Кот Генри, Эд, вылетел из кустов и успел пересечь двор, чтобы оказаться в квартире раньше меня. Он сам придумал эту игру, рассчитывая время, чтобы застать меня врасплох. Я неизбежно забывала проверить его местопребывание, прежде чем открыть дверь, и он всегда выигрывал. Иногда я даже не видела его в движении и обнаруживала только тогда, когда он заявлял о своей победе.
Он любил поговорить. Оказавшись внутри, он обычно останавливался, чтобы понюхать ковер, на случай, если мышка оставила ему пахучее любовное послание. Ни Генри, ни я не знали, что на нашей территории живут мыши, пока не появился Эд. Теперь он проводит регулярное патрулирование и оставляет останки грызунов на обоих наших ковриках, как доказательство своих исключительных охотничьих талантов.