От Санта Терезы до Сан Фернандо Велли было примерно шестьдесят минут езды. Когда показался поворот на 405, Джеральдина встала в правый ряд, и я последовала за ней. Этот маршрут все еще сответствовал поездке в аэропорт, что вызывало новый набор проблем.
Что, если парочка сядет в самолет, летящий черт знает куда? Я была способна на неожиданное путешествие, но это шло вразрез с моей консервативной натурой.
Определить, куда они направляются, было бы довольно сложным. Купить билет в тот же день будет разорительно, даже если допустить, что найдется свободное место. Это было бы еще очень рискованным делом, если бы я прошла по самолету, где сидящим пассажирам больше нечего делать, как рассматривать тех, кто идет по проходу. Если Кристиан не знает, как я выгляжу, то Ким Басс — вполне. Если они улетали заграницу, у меня не было никакой надежды последовать за ними.
Я подумывала отдаться дзену “живи моментом”, но знала, что мой мочевой пузырь будет жить моментом вместе со мной и требовать облегчения. Чтобы отвлечься, я вспомнила все ругательства, которые знала, и расположила их в алфавитном порядке.
После поворота машин стало больше. Шоссе поднималось вверх, пересекая горную гряду Санта Моника. К моему облегчению, когда мы приблизились к бульвару Сансет, лимузин встал в правую линию и съехал с шоссе. Теперь я была на шесть машин позади, но могла видеть, как длинный черный лимузин скользнул на зеленый свет и свернул на Сансет. Я застряла у светофора, и когда сделала поворот, лимузина нигде не было видно.
Бульвар Сансет, в восточном направлении, делает несколько поворотов, каждый из которых скрывает быстро движущиеся машины впереди. Мне пришлось принять на веру, что лимузин не сменил своего курса. Если Джеральдина свернула на одну из боковых улиц, я легко могла ее упустить.
Я прибавила скорость, поглядывая, не видно ли полиции. Помогло то, что все остальные нарезали в том же веселом темпе. Через полтора километра я снова увидела лимузин.
Сократила расстояние и с тех пор держалась за четыре машины. По обеим сторонам бульвара появились особняки и огороженные дорогие жилые комплексы. На перекрестке Сансет и Беверли Глен Джеральдина свернула направо. Я доехала за ней до бульвара Уилшир и повернула налево, держась за несколько машин позади. Мы ехали на восток и оставались на Уилшир до пересечения с бульваром Санта Моника. Лимузин проехал мимо отеля Родео-Уилшир, притормозил и свернул на следующем углу.
Я притормозила и немного подождала, прежде чем проехать вперед и тоже повернуть направо. Впереди я увидела, как лимузин делает широкий разворот и въезжает под крытый сталью и стеклом въезд, который шел вдоль отеля. В конце улицы была вывеска: Эта частная стоянка предназначена для постояльцев отеля Родео-Уилшир.
Использование ограничено и охраняется муниципальным кодом.
Посторонним въезд запрещен.
Я немного проехала вперед, чтобы видеть, что происходит. Вышел швейцар в серой ливрее, открыл заднюю дверцу лимузина и подал руку Ким. Следом появился Кристиан, с ее сумкой и маленьким кожаным баулом, в котором, должно быть, находились его туалетные принадлежности. Двое прошли в лобби через стеклянную вращающуюся дверь.
Швейцар закрыл дверцу лимузина, и я смотрела, как он отъехал и свернул на улицу в дальнем конце проезда. Прощай, Джеральдина. Интересно, вернется ли она за ним? Как хорошая мама, она отвезла детей в гости с ночевкой.
Я решила, что лучше всего будет припарковаться и пойти пешком, пока я не решу, что делать. Нашла свободный счетчик и поставила машину. Четыре четвертака, два десятицентовика и один пятак купили мне двадцать минут.
Я вернулась к отелю, миновала стоянку, и пошла дальше по бульвару Уилшир, где повернула налево и вошла в лобби через главный вход.
Естественный свет лился через высокие арочные окна, выходившие на Уилшир с востока и на стоянку — с запада. Классическая музыка слышалась почти на подсознательном уровне, как будто где-то неподалеку играл симфонический оркестр. На уровне третьего этажа виднелась слабо освещенная лоджия, которая окружала лобби.