* * *
С того момента, как мы с другом нашли потенциальный ответ, на вопрос болезни нашего пациента, прошло уже несколько недель. З это время мало что изменилось. Я заметил, что члены нашей команды, понемногу начинают терять энтузиазм к нашему больному. Большинство из них вернулись к своей обыденной работе, к обычным пациентам. Анализы и осмотр пациента мы стали делать раз в несколько дней, иногда и в неделю, а не каждый день, по нескольку раз.
Я начал замечать, что в этом и есть натура врачей. Люди в белых халатах, что меня окружают, знают все о организме человека, знают все о том, что у нас внутри, знают, как мы устроены. Однако, при всех знаниях о человеке, врачи, напрочь, лишены человечности.
Всякий человек, который приходит в больницу и получает статус пациента, является для врачей, всего лишь, очередной загадкой, ребусом, головоломкой. И чем сложней загадка, тем им интересней. В них просыпается некий азарт, и их гордыня не позволит им отступить, не разгадав эту загадку.
Само собой, я говорю о тех людях, которые были рождены, чтобы надеть белый халат. Я говорю о людях, которые с достоинством и гордостью приняли звание врачей. О тех, кто решил посвятить свою жизнь здоровью других людей.
Должен признаться, что я тоже было начал думать, что коматозное состояние больного затянется, быть может, на долгие месяца, если не годы. Я понемногу, начинал возвращаться к своей обыденной жизни. Неожиданно вспомнил, что у меня дома лежат кучи счетов и писем. Вспомнил, что мои соседи, наверняка, замучались следить за моим котом. Внезапно, в моей голове возникла картинка, с горами грязной посуды и нестиранного белья. И на секунду, я начал умолять, чтобы с нашим пациентом что-нибудь произошло. Ведь в этом случае, я останусь в больнице, и мне не придется возвращаться в дом, который проще сжечь и построить новый, нежили довести до ума. По расписанию, мы должны были сделать еще одно обследование, после которого на неделю, опять, забудем о пациенте.
* * *
Пирс погружен в воду, дюймов на десять. Я начинаю захлебываться водой. Волны бросают меня из стороны в сторону. Я окончательно потерял возможность видеть поверхность, по которой иду. Точнее, ползу. Ползу вслепую, уповая на счастливую случайность не провалиться, и не пойти на дно. Я нащупал перед собой длинный кусок арматуры, который так некстати, торчал, и упирался концом прямо мне в брюхо. Мне нужно было аккуратно перелезть через него. В этот опасный и неловкий момент, Фортуна повернулась ко мне спиной – на меня налетела исполинских размеров волна.
Я напоролся нижней частью живота на проржавевший кусок металла. Тут же, попятился и упал на спину. Я почувствовал ужасающую, пронзительную боль. Буд-то мне вырезают аппендицит без наркоза. Морская пена быстро налилась красным цветом. Прикрыв рану рукой, я ощущал, насколько эта рана глубока. Я не успел собраться с мыслями, как следующая волна накрыла меня, гребнем, упав мне на грудь. Подобную боль я испытывал, только когда падал в воду пластом.
Невозможная боль, будто пытка. Чертово море, как специально извивается надо мной. Грудь и живот, словно разрывают на части. Все тело горит огнем. Мне казалось, что я потерял уже достаточно много крови, чтобы отключиться. Море, хоть и было черным, и все же, я видел, как оно медленно начинает краснеть. Я прикинул, что с такой раной, я не протяну дольше двух, в лучшем случае, трех минут. Осознание скорой смерти подстегнуло меня к борьбе. Глупо будет умереть вот так, перед финишной чертой.
Я повернулся на бок и подтянул джинсы на уровень раны. Отстегнул пряжку ремня и затянул его, как можно туже, чтобы хоть как-то перекрыть порез. Я уперся локтем в пирс, а другой рукой – ухватился за эту злосчастную арматуру и использовал ее как поручень. Собравшись с силами, я сделал рывок и вновь встал на четвереньки. В глазах резко стало темнеть, но я, что есть мощи, полз к своей цели. К счастью, я заметил, что моя цель все так же стоит на краю пирса, и будто специально ждет меня.
Я продвинулся еще, быть может, на фут. Дальше мне придется встать. Уровень воды больше не позволяет идти на четвереньках, пирс уже слишком глубоко. Я сделал последний рывок и пытался подплыть к своей цели. Наконец-то, я могу дотянуться до него! Да! Я держу его за руку!