Первым в ординаторскую пришел мой друг. Я ему очень обрадовался, со стороны это смотрелось не очень естественно, и, кажется, он это заметил. Но меня не смущало, в глубине душе, я очень громко выдохнул. В нашем коллективе, это единственный человек, с которым я могу быть откровенным. Мне всегда было с ним очень легко. Он всегда все понимал, и редко когда осуждал, а если и осуждал, то с такой невинностью в глазах, что затаить обиду было просто невозможно.
После нескольких глотков кофе – это своего рода ритуал, если пребывание на работе начинается не с кофе, то день не удастся – я рассказал ему о своем открытии. Его первоначальная реакция мало чем отличалась от моей, но спустя пару минут, он не на шутку разволновался. Натура моего друга была такова, что он бы никогда не озвучил бы подобную теорию своему коллективу. Будучи человеком, который дорожит своей репутацией и общественным мнением больше, чем собственной жизнью, сообщать коллегам, что он верит в нечто столь невероятное, было бы для него чем-то вроде – по канату, без страховки, над скалами. То есть, своего рода — социальный суицид.
Отказ моего друга, сообщать эту находку нашей команде, был, в принципе, очевиден. Несмотря на то, что он поверил каждому моему слову, рассказывать – категорически отказался. Посовещавшись, мы пришли к выводу, что не будем пока ничего рассказывать. Однако если процесс трансформации пациента продолжится, то мы обязаны будем озвучить нашу теорию.
* * *
Я проснулся от дуновения ветра. Сильного, холодного, и в то же время свежего и бодрящего. Он показался мне очень знакомым, будто я уже где-то слышал запах этого ветра. Я не спал, но и глаза не открывал. Почему-то, я боялся. Боялся увидеть тот загадочный силуэт. И в одночасье, я горел желанием поймать за руку этого фантома. Вдруг, я услышал чей-то плач. Мое любопытство, как оказалось, было сильнее всех остальных чувств. Я открыл глаза, и увидел прекрасную, любопытную и ужасающую картину. Я лежу на лавочке, на берегу моря. Очень похоже на городской пляж. Мне думалось, что он закрытый, так как позади себя я увидел высокий забор, напрочь увешанный табличками с надписями типа – «Купаться запрещено!» и «Осторожно! Подводные скалы!». Создавалось впечатление, что этот берег не видел живых душ уже очень много лет. Напротив лавочки, где я лежал, в море выходил длинный, каменный пирс. Было видно, как море сточило его края. Камни шуршали под ногами. По бокам пирса все поросло мхом. Волны бушевали, грозно ударяясь о его края. Море будто специально старалось скорей уничтожить пирс, и вернуть пляжу его первозданный вид.
Я продолжил идти по пирсу, и чем дальше я продвигался, тем сильнее становился шторм. Тучи сгущались, на меня летят брызги волн, которые разбиваются о скалы. По мере продвижения, состояние пирса ухудшалось. Разломы, трещины, в некоторых его местах не хватает огромных кусков камня, из этих мест торчит поржавевшая арматура.
Тем не менее, несмотря на ужасную погоду, плохую видимость и грома волн, будто пышечные выстрелы, я все же отчетливо слышал, как кто-то плачет. Плачет, как мне показалось, на самом конце пирса. Я, с маниакальным упорством, намерен дойти до этого края.
Я насквозь промок. Теперь мне придется идти на четвереньках. Малейшая неаккуратность и я окажусь в открытом море. И на этот раз меня точно никто не спасет. Тем временем, плач начинал слышаться все отчетливей. Я не мог рассмотреть, где край пирса, но я слышал, как этот кто-то стоит, буквально в двух шагах от меня. Казалось, мне стоит лишь протянуть руку и дотронусь. До кого или до чего я не знаю, но знаю, что через пару секунд буду у цели.
Я вытянул руку и полз, практически в слепую. Волны начали накрывать меня с головой. Я перестал что-либо видеть. Мое тело обдавало ледяным ветром, от чего я весь дрожал, как осиновый листок. Невольно, я начал замечать, что чем дальше я иду, тем глубже под воду уходит сам пирс. Его дороги я больше не видел. С этих пор мне придется идти наугад. Перед тем как сделать шаг, я щупал руками место, в надежде найти там твердую поверхность. И с ужасом представлял, какова длина этого сооружения. Я, всеми силами, пытался отогнать эти мысли, это то же самое, что и уговаривать себя не смотреть вниз, когда идешь по краю пропасти.
Наконец, в нескольких метрах от меня я увидел силуэт, тот самый, который я не однократно видел, и который я не однократно преследовал. Он стоял на месте, омываемый морскими волнами, трепещущий на ветру. Он издавал всхлипывающие звуки, он рыдал взахлеб, голосом невинного дитя. Увидел бы я его таким в первый раз, мне бы стало его даже жалко. Но сейчас, подбираясь все ближе и ближе к нему, я ощущаю нечеловеческий, хищный азарт. Через несколько секунд, я схвачу его за руку. Скоро, он, кем бы или чем бы он не был, будет в моей власти.