Алеция продолжала.
— Я отказала вам, потому что совесть не позволяла мне принять вашего лестного предложения. Я отвечала на ваше любезное письмо, которое получила вместе с матушкиным.
— Точно так, синьора, — сказал граф, — вы мне отвечали с чрезвычайной вежливостью, за которую я очень вам благодарен, но с откровенностью, которая не оставляла мне ни малейшей надежды, и я приехал сюда не затем, чтобы еще раз вас беспокоить. Но если вам будет угодно приказать мне что-нибудь, как человеку, который от всей души вам предан, я почту за счастье исполнить вашу волю.
— Я в этом уверена и надеюсь на вас, граф, — сказала Алеция с ласковым и благородным видом, пожав ему руку. — Предложением вашим я воспользуюсь так скоро, как вы, верно, не ожидаете: теперь же. Скажу вам откровенно: я отказалась от вашей руки, потому что люблю Лелио. Я решилась не выходить замуж ни за кого, кроме Лелио, иначе, конечно, я бы сюда не приехала.
Граф был так поражен этим признанием, что сначала не мог ни слова выговорить. Я смотрел на него с таким вниманием, что ясно прочел в его физиономии: «И я, граф Нази, сватался за женщину, которая влюблена в актера и хочет за него выйти!» Но это было у него минутное чувство. Добрый Нази тотчас опять сделался настоящим рыцарем.
— На что бы вы ни решились, синьора, — сказал он, — я всегда готов исполнять ваши приказания.
— Я у вас в доме, граф, — сказала Алеция, — а кузен мой едет сюда, если не для того, чтобы увезти меня, то, по крайней мере, чтобы удостовериться, что я точно здесь. Оскорбленный моим обращением с ним, он воспользуется этим случаем, чтобы лишить меня доброго имени, потому что он человек без души, без сердца и без воспитания. Я не хочу ни прятаться, ни отпираться. Я накликала на себя бурю, и пусть она разразится перед глазами всего света. Я вас прошу только об одном, — подите на встречу к Гектору и скажите ему от моего имени, что я отсюда поеду не к его, а к своей матушке, и притом не с ним, а с вами.
Граф посмотрел на Алецию с видом серьёзным и печальным, как будто хотел сказать: «Ты одна здесь понимаешь, как смешна будет для света роль, которую ты заставляешь меня играть»; потом стал на одно колено, поцеловал руку Алеции и сказал:
— Синьора, я готов пожертвовать вам, если нужно, даже жизнью.
Потом он подошел ко мне и молча дружески меня обнял. С Кеккиной он забыл поговорить; сложив руки, она с самым философским вниманием смотрела на всю эту сцену.
Нази хотел идти навстречу Гектору; но я не мог снести мысли, что он делается, на свой страх, защитником женщины, которую скомпрометировал я, хоть и невольно. Я хотел, по крайней мере, идти за ним, чтобы принять на себя часть ответственности. Он старался удержать меня, приводя множество причин, основанных на правилах, принятых в большом свете. Я ничего не понимал и не в состоянии был преодолеть ярости, которую возбуждали во мне наглость и низкие намерения Гектора Гримани. Но Алеция усмирила меня словами: «Вы не имеете надо мной других прав, кроме тех, которые я дам вам». Я, однако, получил позволение идти вместе с Нази, с условием не говорить ни слова без его позволения.
Мы нашли кузена у въезда в парк. Запыхавшись, покрытый потом, он сходил с лошади и, ругаясь неблагородным образом, ударил ее хлыстиком за то, что она по дороге потеряла подкову и не могла скакать так скоро, как ему хотелось. По этому поступку и по всему виду Гектора я тотчас увидел, что он не знает, как выпутаться из дела, которое начал необдуманно. Он должен был притвориться влюбленным и ревнивым до безумия или уж действовать просто как отважный наглец. Более всего затрудняло его то, что он притащил с собой двух своих приятелей, которые ехали на охоту и согласились сопровождать его, вероятно, не для того, чтобы ему помогать, но чтобы посмеяться над ним.
Мы подошли к нему, не кланяясь, и Нази посмотрел ему прямо в лицо. Он, как кажется, не видал или не узнал меня.
— Ах, это вы, Нази! — вскричал он, не зная, поклониться ему или протянуть руку. Он хорошо видел, что Нази не расположен отвечать ему учтивостью на учтивость.
— Тут, кажется, нет ничего удивительного, что я у себя дома, — отвечал Нази.
— Напротив, — сказал Гектор, притворяясь, будто зацепил шпорой за куст роз, — я точно удивился, увидев вас здесь. Я думал, что вы в Неаполе.
— Думали вы это или нет, мне все равно; вы здесь и я здесь. Что вам угодно?