В ванной она застала Дивьяни, склонившуюся над раковиной и тратившую пятую салфетку на потёкшую косметику.
- Ты что, плачешь? - заглянула ей через плечо Оксана.
Дивьяни кивнула и плеснула себе в лицо из пригоршни.
- А... что случилось?
- Ему опять плохо. И непонятно, откуда эти приступы, - тихо сказала Дивьяни и с ожесточением полезла в косметичку. - Хорошо, что София ночью заглянула. Так и просидела у постели до утра.
- Может, перенервничал? Вчера день выдался не из лёгких.
- Правильно, всё время думать о смерти. Будут тут и покойники сниться, и давление скакать, - проворчала Дивьяни.
Оксана прислушалась, но не стала уточнять насчёт покойников.
- Да ещё мы тут вчера поскандалили.
- Не, это не из-за вас... Но вы эпичны, - подумав, прибавила адвокат.
- Вы тоже.
- Мы хотя бы сцены ревности не устраиваем.
- Слушай, я удивляюсь, почему вы не вместе. С такой-то совместной биографией.
- Ну... - замялась Дивьяни. - Есть один нюанс. Как-нибудь потом расскажу, - и подправила помадой пятнышко на лбу.
- А как твой муж относится к тому, что ты неделями тут зависаешь?
- Никак. У меня нет мужа.
- А зачем же?.. - Оксана указала отражению Дивьяни между бровей.
- Для красоты. А замужем или нет, смотри на пробор. Я же его не крашу. А это просто так - бинди. Для красоты, - объяснила Дивьяни, отвлекая сама себя от неприятных мыслей. - Пойду загляну к ним.
- Можно, я с тобой?
- Зачем ты меня спрашиваешь? Если он не захочет никого видеть, так он сразу скажет, не беспокойся.
- А мне сначала показалось, что...
- Тебе показалось, я тебя уверяю.
Но совсем наглеть Дивьяни не стала - в дверь постучать не забыла.
На пороге появилась София, в ночной рубашке и растрёпанная, как богиня Кали.
- Иди поспи, - сказала Дивьяни. - Я побуду.
- Всё нормально, - отнекивалась медсестра. - Я не хочу спать.
Она распахнула дверь и устроилась в кресле у книжного шкафа, предоставив гостьям полную свободу действий. Видимо, и правда утомилась.
Итан лежал, отвернувшись к окну.
Дивьяни дотронулась до его лба:
- Ты как?
- Только не надо меня жалеть.
- Не буду, - Дивьяни погладила его по волосам. - Я наведаюсь в полицию, дам показания и спрошу, что там с экспертизой, и ещё в город скатаюсь. Давай, до вечера.
Она вышла, уступив место у постели Оксане.
- Тоже пришла сочувствовать?
- Я пришла сказать, - Оксана подалась вперёд, чтобы София не услышала, - поступай как считаешь нужным. Твоя жизнь - тебе и решать. И никого не слушай. Ну, то есть слушай, но не позволяй собой манипулировать. А то кругом одни советчики.
- Наконец-то я от кого-то это слышу, - улыбнулся Итан - и тоже обернулся на Софию. Она свернулась калачиком в кресле и прислонилась головой к шкафу. Ветерок из приоткрытого окна пытался играть её волосами, но не мог приподнять.
- Я тебя понимаю, - Оксана перешла на шёпот. - Знаешь, я недавно... пережила клиническую смерть. И была в отключке довольно долго. Полдня. Меня даже вскрыть успели, - Оксана приспустила вырез туники и указала на белый след от шва над ключицами и вдоль груди. - Видишь, рубец остался.
- И ты ещё меня поднимала?
- Да всё уже давно зажило. Не в этом суть. Потому что у меня такое чувство, что меня выпотрошили и так бросили. Второй раз не умереть, а жить тоже совершенно не хочется. И от мужа я ушла, потому что это он настаивал, чтобы меня... реанимировали, - Оксана не стала использовать слово "воскресили". - Такие дела.
- И что ты... чувствовала? Ты помнишь, как ты умирала?
Оксана задумалась.
- Нет. Пустота сплошная. Ни когда ушла, ни когда вернулась... Так до сих пор и существую с этой пустотой... - Оксана потёрла уголок глаза. - Наконец-то я могу с кем-то поделиться.
Они помолчали.
- Да. Тут ты по адресу. Я тебя понимаю.
- Нет. Не понимаешь. Я теперь вообще умереть не могу, - в глазах и в носу предательски защипало. - Кто их просил меня оживлять?! Он, видите ли, всё заново хотел начать. А меня он спросил, сволочь такая?!
- Да, как он только мог - оживить любимую женщину... Возьми водички попей.
Оксана осушила стакан залпом и вытерла кулаком глаза.
- Извини, мы вчера сцену устроили.
- Да ерунда. Забудь.
- Ну как же "забудь". Неудобно.
- Ну хорошо, если тебе так легче, я тебя не прощу.
Оксана улыбнулась и обвела глазами комнату. На тумбочке рядом с кроватью стояла чёрно-белая фотография в простой рамке под металл. Молодая женщина и трое малышей у двери маленькой хибарки с заколоченным фанерой окном. Два мальчика и девочка заняли сиденье и багажник старого велосипеда. Женщина держит одну руку на руле, а другую в кармане джинсов. На ней джемпер с абстрактным рисунком, волосы забраны назад и начёсаны в стиле девяностых. Она очень заразительно улыбается. Босые дети, наоборот, чересчур серьёзны.