Сразу же после парткома Ильхам позвонил в Баку: знал, как обрадуется отец доброй весточке.
Пройдет несколько лет и иные «товарищи», которые рвались (точнее: ползли) в партию, станут публично на площадях сжигать свои партбилеты. Разоблачать «коммуняк». Твердить, что они-то всегда были по другую сторону баррикад. Ильхам, как и его отец, от своих убеждений не отрекался.
…В 1985 году коммунисты первого курса факультета международной журналистики избрали секретарем партбюро Шамуна Кагерманова. Он был постарше большинства сокурсников: за плечами армия, работа печатником в типографии издательства «Правда», секретарем комитета комсомола издательства, одного из самых больших в стране. Вот уже второй десяток лет Шамун Мусаевич возглавляет популярную газету «Сельская жизнь». Как главный редактор встречался с Ильхамом Гейдаровичем Алиевым, Президентом Азербайджана, и в Москве, и в Баку. Президент помнит его по институту, дружески приветствует, выделяя из круга коллег. Наверное, так же ярко, как и Шамун, помнит и первую их встречу-размолвку.
Ильхаму Алиеву партком МГИМО поручил курировать работу партийной организации факультета международной журналистики. Партбюро первого курса разбиралось с делом студента К. Пьянка — письмо из милиции… Группа и партбюро защищали парня, предлагали объявить строгий выговор с последним предупреждением. Партком настаивал на своем: исключить из партии. За этим, понятно, следовало отчисление из института.
Вот тогда Кагерманов и Алиев крупно поспорили.
— Давайте поговорим, как два кавказца, — горячился Шамун.
— Лучше, как два коммуниста, — отвечал Ильхам.
— Я все равно буду голосовать за выговор, — стоял на своем Шамун.
Бюро поддержало принципиального парторга: выговор. Ребята радовались: спасли сокурсника, дали шанс человеку, толковали о доверии, милосердии, дружбе… Но их доверием, как они вскоре убедились, К. воспользовался по-своему. Ему, мол, все позволено, все сойдет с рук. Алиев глубже разобрался в характере молодого человека, понял, что ему нужна жесточайшая встряска уже сейчас, чтобы уберечь на скользком пути.
Через пару месяцев в ректорат прикатила очередная «телега» из милиции: задержан в пьяном виде студент первого курса…
— Помнишь наш разговор? — встретил Шамуна Ильхам Алиев.
— Я был неправ.
— Тогда нам можно выпить…
Спустились в кафе. И поскольку страна уже боролась за трезвый образ жизни, закрепили примирение ароматным кофе.
…В те годы у Шамуна Мусаевича завелась папка, куда он складывал… доносы — назовем вещи своими именами. В одном письмеце стучали на коллегу: торгует, мол, джинсами. В другом — нашли «идеологического диверсанта» — читает журнал «Плейбой»… Шамун с разборками не торопился. Ребятам по 17–18 лет, надо разобраться, помочь, не спешить с наказаниями.
Как выяснилось позже, «стукачи» сочиняли бумаги в двух экземплярах, второй отправляли Алиеву.
— Ты почему не даешь хода письмам? — спросил как-то Ильхам Гейдарович Шамуна.
Кагерманов объяснил.
— И я считаю так же, — ответил Алиев.
Ребята, которых защитили два товарища, выросли порядочными людьми, дельными специалистами.
О своих студенческих годах, о друзьях-товарищах, об Ильхаме тепло написал Теймур Яхьяев. Его отец, офицер Советской армии, служил в Монголии и погиб в октябре 1979 года, спасая солдат от верной смерти. Большая семья осталась без кормильца. Вот как вспоминает о тех горестных днях Теймур Яхьяев в книге «Две жизни в одной судьбе»: «Ильхам Алиев своими добрыми делами снискал в институте большое уважение. Ребята, попавшие в затруднительное положение, обращались к нему. А зачастую он сам интересовался, как дела, и свою предлагал помощь, но афишировать это не любил. В октябре 1979 года мой отец, офицер, погиб в Монголии, спасая солдат. Ему было только 43 года. Как старший сын я должен был взять на себя заботы о матери, братьях и сестрах. Учился на "отлично", получал повышенную стипендию, но на эти деньги ничего нельзя было сделать.