Она точно не следила за ним специально.
Но могла что-то заметить и потом нечаянно, без всякой мысли, разболтать матери. Или Ильхо. Или же самому Герцогу. Да она вообще могла просто ляпнуть за ужином во всеуслышание: «Как вам наша башня, дорогой Кай? Вы хорошо разглядели окрестности с её высоты?»
А потому в этот раз он изменил своему намерению не тревожить её увлечение.
— Сыграйте мне что-нибудь, — попросил он её с учтивым весельем в голосе. Пусть думает, что всё это ему очень даже нравится. Что он очарован.
И до самого обеда Кай с застывшей на губах улыбкой, в меру томной и в меру загадочной, слушал её треньканье, чуть прислонившись полубоком к спинке скамьи, нависая в опасной близости от уха девушки, заставляя её и без того непослушные пальцы сопротивляться тщетным усилиям извлекать музыку.
Но зато, кажется, теперь она точно позабыла обо всем на свете.
*
Герцог поможет, Барудо знал. Он умён и заботится о каждом жителе, так что теперь, когда пропал человек, он-то уж точно придумает что-нибудь: ловушку или чудное изобретение — то, что остановит монстра и спасёт от его зубастой пасти добрых мужчин и женщин, юношей и девушек, населяющих их кусочек земли.
— Надо было мне сразу к вам идти, ещё тогда, — сетовал он, глядя в синие глаза Герцога. — Когда она первый раз напала. Но Аурия сказала, мол, я просто перепил и ничего не видел, что о камни споткнулся, но ведь это не так. Но теперь-то она поверит небось.
Герцог выслушивал их делегацию, представителем которой назначили Барудо, прямо на рабочем месте, в одном из Цехов. Попутно он проверял отчёты, подаваемые ему рабочими, и лишь редкими мимолётными взглядами поверх бумаг давал знать, что слушает. Остальные фермеры и несколько ремесленников толпились у входа в цех: им не велено было заходить, чтобы не мешать работе, ведь кругом было столько всего железного, кажущегося опасным, острым… Лязг и шум сопровождал каждое слово старика, и он был не до конца уверен, слышит ли его хозяин.
Они находились в цеху сборки, здесь Барудо был впервые, ему ведь незачем было ходить в такую даль и глазеть на то да на сё. Да и не пускали сюда кого ни попадя. И теперь он беспомощно озирался по сторонам. Под потолком в несколько человеческих ростов почти негде было укрыться: ни комнат, ни кабинетов — а только машины, машины, машины, и снующие всюду люди, и рельсы, перевозящие из одной части цеха в другую то запчасть, то готовую штуковину.
Виднелись, правда, в глубине у противоположной стены две двери: в одну время от времени заходили рабочие, а другая всегда оставалась закрытой.
— Вам не о чем беспокоиться, — только и сказал Герцог, отпустив рабочих. — Нет здесь никаких морских дьяволов и прочей нечисти.
Вот те раз.
— Как же нет?.. — растерялся Барудо. — А н-нога? А следы?.. А Лут?! Ведь Лут пропал.
— Лут не пропал, — на этом Герцог сделал паузу, пронизывая Барудо насквозь синевой взгляда. — Он покинул остров вместе с капитаном Рупертом и его небесным кораблём.
— Зачем же ему покидать остров? — тут же спохватился старик. — У него тут дом, семья…
— Скажем, так. Это было мое личное поручение. Он скоро вернётся.
Но это не укладывалось в голове. Ещё вчера вечером Лут сидел с ними у костра: пел так здорово, перебрасывался шутками с Ильхо и Тео, а потом — шасть! — и на корабль?
— Не верю, — вымолвил он наконец. — Вы, наверное, чего-то не поняли. Мы ж и следы видели.
Герцог не переменился в лице, но стал глядеть строже.
— Следы? — спросил он резко, но без тени тревоги. — А они и сейчас там?
— Так ведь… Вода смыла.
— Ясно, — Герцог вздохнул. — Возвращайтесь в город, и пусть фермеры займутся делом.
— Неужели не верите? — Барудо аж в лицо хозяину заглянул. — Не верите нам?
— Это просто чепуха. Местный вздор.
— А вот Ильхо мне поверил, — обиженно затянул Барудо.
— Ильхо дурак, — холодно заметил Герцог. — Он же и сеет эти слухи и небылицы, а вы за ним подхватываете. Вместо того чтобы верить байкам, наведались бы лучше в церковь, что я для вас построил. У меня три священника, а в приходе числится лишь одна девчонка, да и та, потому что живёт у них.
— И в то, что мне та тварь чуть ногу не оттяпала, тоже не верите?
Взгляд Герцога смягчился, он подошёл ближе, положил руку ему на плечо и проговорил вкрадчиво:
— Ты и сам не знаешь, что видел. Здесь нет никаких морских дьяволов.
И с этим напутствием Барудо пришлось отправиться восвояси. В голове всё плыло, наверное, из-за жары. Он верил и не верил сам себе. Возможно, он и впрямь перепил. Возможно, он сам упал в воду, а его укусила рыба. Возможно, следы на песке были человеческие или кто-то просто игрался…
Возможно, его обманывают.
*
— А сможешь так?
Ильхо разбежался и с высоты скалы нырнул в озеро, в прыжке перекинувшись через голову. Когда он всплыл и проморгался, то смог разглядеть на лице Этерь вовсе не немое восхищение, а азарт и решимость переплюнуть его. Тео стоял у самой кромки водопада, а не на скальном выступе пониже, и наблюдал за ними с беспокойством: он словно знал, что рано или поздно это добром не кончится.
Этерь замахала руками, приказывая ему отплыть в сторону, и Ильхо послушно погрёб подальше, оглядываясь через плечо. Но она и не думала прыгать, пока он не остановился. Тогда Этерь взяла небольшой разбег и, повторив такой же кувырок, ласточкой ушла под воду.
— Дьявол! Вот чёрт! — с такими словами её голова показалась над водой. Её пучок распустился от удара об воду, и волосы, что, намокнув, сделались темнее, лезли в глаза.
— Что, больно? — спросил он, подгребая к ней, и это было вовсе не беспокойство, просто она должна была признать, что нужно долго тренироваться для такого прыжка.
— Замри! — закричала она не своим голосом и даже отпрянула, держась на воде странно: она вроде как обхватила себя руками под водой, а без помощи рук ей было тяжело оставаться с головой над поверхностью.
— Ты чего? — Ильхо не остановился.
— У меня верх слетел!
Она крутилась на месте, силясь хоть что-то разглядеть под водой.
— Без толку, тут глубоко.
— И чего ты ржёшь?.. Не подплывай ближе!
— Ай, да чего я там не видел?
— Даже если и видел, второй раз показывать не собираюсь.
Этерь ушла под воду между его рук и, проплывая мимо, успела сдёрнуть с него штаны, так что теперь уже Ильхо пришлось помучиться, чтобы не остаться без них, а заодно и исподнего.
Этерь торчала в воде: сидела на мелководье, как лягушка, и Ильхо припомнил ей русалку, за что получил горсть ила в лицо. В конце концов ему пришлось поискать в траве её безрукавку и дать ей прикрыться.
На самом деле у их броска через лес была цель — они бежали к фермам посмотреть на следы чудища. Но в ту сторону вышло медленно, потому что они с Тео показывали ей все норы и гнёзда, что встречались им на пути, и Этерь жаждала знакомства с местной живностью. Когда они добрались до берега, выяснилось, что следов уже нет: волна начала разливаться по берегу дальше, и свидетельства ночного гостя исчезли.
Этерь первой засомневалась в пропаже Лута. Она поспрашивала фермеров, а не было ли у него привычек отлучаться или, может, уходить куда-то. Но люди за такое не знали, и они втроём отправились обратно. И вот на обратном пути не смогли пройти мимо озера.
— Всё. Мне в лавку надо, — сказала Этерь, отжимая повязку и низ безрукавки.
— Тебя Барудо отпустил на весь день, я слышал.
Ильхо думал, что сегодня она целый день проведёт с ними. У Тео вон тоже до вечера дел не было. Она не могла бросить их вот так.
— Барудо дал, а я не взяла.
Словно задумавшись, Этерь замерла, прищурилась и всё же, рванувшись, чмокнула его куда-то в щёку, почти в губы.
Это было бессовестно сразу по двум причинам. Во-первых, не вот так, не перед уходом. А во-вторых, они же вчера вроде целовались уже, и всё было серьёзно, так почему сейчас он получает это?