– И вы ее убили ?! – прошептала Мария с ужасом глядя на меня.
– Ты что сказала – гадина ?! ТВАРЬ ! Удар ладони Морозовой швырнула Окуневу на землю.
– Как ты смеешь так говорить ! – зашипела Морозова.
– Катя, Катенька – прости ! Я не подумала, я не хотела !
– Дрянь – такое о командире ! Я тебе сейчас язык твой поганый вырву, чтобы ты никогда больше… Катя шагнула к сидящей на земле Окуневой, схватила ее за челюсть и надавила, открывая рот. Та завизжала, вырываясь.
– Катя – еле слышно произнес я – не надо…
- Товарищ командир ! – возмущенно повернулась ко мне Морозова с висевшей в ее руке Окуневой.
– Не надо… ничего не надо… И проследи – пусть меня не беспокоят… – НИКТО… Повернулся и побрел в землянку. Заходя услышал:
– Собирай свои шмотки и вон из моей палатки. Сроку тебе 10 минут. Через 10 минут выкину и тебя и твои вещи. Время пошло…
Зайдя в землянку рухнул лицом на кровать. Внутри меня: в голове, в теле, в сердце было пусто, холодно и …мерзко. Не хотелось ничего – ни плакать, ни страдать, ни думать, ни застрелиться. Хотелось только одного – исчезнуть. Исчезнуть совсем, чтобы вокруг ничего не было. Абсолютно ничего… У тебя же люди на точках – их выводить надо на базу. И колонна скоро подойдет – что они будут делать без тебя… Да – люди… МЫ В ОТВЕТЕ ЗА ТЕХ, КОГО ПРИРУЧИЛИ… Встал, вызвал Стрельченко:
– Готовь отделение – надо ворота ставить…
- Командир – может отзовем стажеров – в другой раз ?
– А пленным что скажем – извините – в другой раз… - сказал я отстраненно.
– Извини командир, я подумал на тебя глядя…
- Не надо меня жалеть – все, что нас не ломает – делает нас сильнее ! А кого-то безжалостнее… Дальше все было как в тумане: встретили колонну, уничтожили немцев, расстреляли предателей, оставили на дороге безразличных… Отдал колонну Одинцову – пусть командует… Стал прыгать за группами стажеров, возвращать на базу с окруженцами – все на автомате: говорил, приказывал, обьяснял, только не улыбался… Вернулся к себе в землянку:
– Леший ! Леший вышел из угла:
– О, да ты совсем плохой… Ну да не беда, сейчас будем лечить. Вытащил из-за пазухи скатерку, развернул. Сунул руку в карман штанов и вытащил оттуда… пятилитровую бутыль.
– Такое – глубокомысленно произнес он – лечится или этим – хлопнул он по бутыли – или по бабам. Ну, бабы тебе противопоказаны, поэтому будем лечиться народным средством – понемногу, но долго…
Выпили молча по одной, по второй…
- Ты пойми Хозяин – ничего ужасного не случилось. Мир не перевернулся, не раскололся на куски, не взорвался… Жизнь продолжается. И надо жить дальше… Что значит твоя трагедия в сравнении с трагедией страны !
– Ну хватит страдать снова завелся Леший после третьей. В первый раз что - ли тебя бросают ?
- Нет, не в первый. В первый раз я убил свою любовь…
- Все когда-нибудь случается в первый раз – философски заметил Леший. Я с изумлением уставился на него:
– Ну ты и философ… - А то… Наливай… Не стал ставить ограничение на алкоголь – хотелось хоть на некоторое время забыться… Понимал, что это – проявление слабости; что с этого и начинается падение в бездну нищеты и презрения, но если некому пожалеть – пусть будет хотя бы иллюзия сострадания самого себя самому себе. Главное – вовремя остановиться ! Сидели с Лешим, как водится плакались друг другу, за жизнь такую сволочную: никто нас не понимает, а мы между тем ого – го… Прошлись по женщинам вообще и по отдельным особям в частности: а что – им можно, а мы что – лысые ! Разошлись всплакнувшие, излившие друг – другу душу и умиротворенные. Леший - гад: пьяный – пьяный, а скатерку прихватить не забыл ! Проснулся утром: состояние: кто испытал – поймет; кто не знает - обьяснять: только время тратить… Полежал, пострадал – пора и честь знать. Дел впереди – делать, не переделать. Хватит страдать ерундой: Не виноватая я – он сам пришел !...
Глава шестнадцатая
Дорога, дорога ты знаешь так много…
…За два месяца до переброса группы в Белоруссию…
Бахром, машинист тепловоза Нукусского транспортного депо Каракалпакстана, узбек по национальности, сумевший удержаться на этой должности не смотря на скрытые националистические настроения местных кадров, вел грузовой состав из Нукуса(Узбекистан) в Бейнеу (Казахстан). При Советском Союзе это была вторая, но не менее важная железнодорожная ветка, проходящая от Ташкента по всей республике и выходившая мимо Аральского моря через Казахстан в Российскую федерацию. Наступила перестройка, но эйфория независимости вскоре уступила место озабоченности, а затем и разочарованию – грузоперевозки стали уменьшаться, транспортный поток сокращаться, а с ним количество тепловозных бригад, тепловозного парка и, естественно, зарплаты… Сейчас эта, некогда оживленная ветка представляла собой унылое зрелище. Отсутствие профилактического ремонта, ремонтных мероприятий привело к тому, что скорость на маршруте уменьшили – как бы чего не случилось… Так что смена – скукота и обыденность. Даже развлечение - сайгаки и джейраны, которых можно было попугать тепловозным гудком, попадались все реже и реже. Помощник машиниста спал, сьежившись в своем кресле, а Бахром что то напевал себе под нос, тупо пялясь в лобовое стекло тепловоза – чего там может быть нового… Внезапно в голове что то торкнуло, взгляд стал осмысленным, а затем и обалделым, но это не помешало ему выполнить то, что положено по инструкции – перебросить рычаг скорости на нулевую позицию и включить торможение. От резкого торможения помощник свалился на пол, вскочил и уже раскрыл рот, чтобы высказать старшему все, что он о нем думает, да так и остался стоять. С раскрытым ртом… Машинист спустился по лесенке из кабины тепловоза, прошел вперед по железнодорожной насыпи, остановился, присел и как слепой зашарил рукой по сторонам. Встал и вытянувшись в струнку посмотрел вперед… В нескольких метрах от тепловоза впереди расстилалась ровная степь. Ни рельс, ни насыпи впереди, насколько видел глаз, НЕ БЫЛО ! Cловно кто то гигантским ножом срезал насыпь вместе с рельсами…