– Наши двое - ближний ряд. Я начинаю с дальнего, твой ближний. До него метров 200 -220, не промахнешься да и я подстрахую. Огонь по моей команде. Пока твой позывной – ЗИМА. Скажу: ЗИМА – огонь по часовому. Ясно ? Морозова ответила:
– Ясно, товарищ командир.
– Ответ должен быть коротким: ясно, принято… Нас слышали по внутренней связи, но это не беда: не в любви же признаемся… Что то меня не туда понесло ?! Выждав пять минут опросил готовность. Все готовы, на позиции, держат цель… Прицелился в дальнего. ЗИМА подняла ВСК и тоже прицелилась… - ОГОНЬ ! 9мм пуля ВСК ударила точно в лоб часового на вышке. Мгновенный перенос прицела и затвор клацнул второй раз, вместе с Морозовским. Второй часовой свалился на дощатое дно дозорной вышки. Перевод ствола на охрану около ворот. Правки и вмешательства не требуется. Из кладовки, где расположились повар, его помощник и водитель выскользнула серая тень
– Чисто командир. С трех сторон к конторе со спящими немцами бесшумно переместились штурмовые двойки. Показал Морозовой позицию в пятидесяти метрах от распахнутого окна – не пуганная еще немчура, ох не пуганная !
– Если кто выпрыгнет – вали сразу. Потом подумал – она же не знает нашего сленга.
– Огонь на поражение – уточнил я.
– Я поняла, товарищ командир – чуть раздраженно ответила Морозова. Зарубочку себе на память на потом, а сейчас – Штурм !
– ЗЯМА и Завьялов – ваша дверь направо, Герд и ИВАН – ваша налево. Я и ЗАВХОЗ – берем начальство в дальней комнате… Дверь в контору распахнута настежь – жара… Прислушался, просканировал – все спят, изменений в дыхании, поведении не наблюдается. Поднялся первым по ступенькам, встал перед дверью, задержался на секунду – это тебе не пейнтбол и кино, где убили, все кончилось, ты встал и пошел. Сейчас все взаправду…ВСК за спину, Стечкин с глушителем в левую руку и шаг вперед – навстречу смерти… В коридоре темно и пусто. Никто не выскакивает, не палит из автомата или пистолета, хотя я в проеме, как ростовая мишень и прицеливаться не надо… Левым боком вдоль левой стенки (чтобы полы не скрипели) скользнул к дальней комнате, мимо приоткрытой левой двери. За мной двигался ЗАВХОЗ. Подошел к приоткрытой двери, остановился, поглядел назад. Все на своих местах. Прислушался – у всех спящих дыхание ровное, сонное. Изобразить такое довольно сложно. Скомандовал:
– ШТУРМ ! Проскользнул в открытую дверь и обогнул ее вправо, чтобы вошедший ЗАВХОЗ проскользнул влево. А у нас сюрприз…В комнате спало три человека ! Начальства должно быть двое…Я показал на левого у стены, а сам двинулся к правому, фельдфебелю. Среднего, его помощника оставил на потом. Ствол в правую руку, левую на рот лежащего ко мне лицом фельдфебеля, рукояткой пистолета по сонной артерии и сразу же по виску – дозированно, чтобы не убить, рывок за правое плечо на себя, переворачивая его на живот, удар по затылку. После такого долго не очнется и ствол на его зама…А зам то шустрым оказался…С криком:
– Тревога – метнулся к окну и рыбкой, словно в воду нырнул в окно. Правда медленно: для меня медленно. Я бы мог его в этом полете нашпиговать полной обоймой ! Но у нас же за окном ЗИМА ! Фриц кувыркнувшись грамотно пару раз вскочил и рванул к лесу. Я вскинул «Стечкина» сопровождая белеющую спину. Вот она споткнулась, покатилась по земле и … не встала, только дернулась еще пару раз… Контрольные – подумал я. Сколько же она всадила в него ? А в комнате еще не все закончилось: ЗАВХОЗ повернул своего на живот, заломил руку назад и бил по голове рукояткой, но видимо не мог нанести обездвиживающий удар. Он же его убьет таким макаром – забеспокоился я. Шагнул к борцам и ударил костяшкой среднего пальца левой руки под лопатку. Трепыхавшийся сразу же отключился. Я не стал выговаривать ЗАВХОЗУ – все потом, только бросил:
– Свяжи…Вернулся к своему, связал его: руки связал за спиной, подтянул к ногам, которые тоже связал и привязал к лодыжкам, загнув пленного в букву О. Вышел в коридор: с обоих комнат вышли бойцы.
– Чисто, командир – доложили обе двойки. Ну а как там у нас ЗИМА ? Вышел на крыльцо. От холмика, за которым она пряталась, отделилась тень. В лунном свете глаза ее сверкали, как у кошки, взбудораженный голос прошептал: