В середине ноября, в одну особенно унылую пятницу, когда дождь хлестал в окно кабинета и все валилось из рук, она вдруг увидела в дверях призрак, который был, определенно, плодом ее воспаленного воображения. Она не сомневалась в этом, пока он не заговорил.
– Вы сейчас очень заняты?
Занята? Она смотрела на Хока, и мозг ее мучительно подыскивал ответ. Он прислонился к дверному косяку, высокий, смуглый, в тяжелой кожаной куртке и черных джинсах. Эта одежда совсем не походила на его обычные деловые костюмы.
Осознав, что перед ней Хок из плоти и крови, она перестала дышать. Нужно было все же что-то сказать, и она произнесла:
– Я не знала, что вы приехали.
– Я еще утром сам не знал, что приеду. – Он не шевелился, не улыбался. Джоанна ждала продолжения, но его не последовало, тогда она тихо встала из-за стола, натянула на лицо вежливую маску, приличествующую скромной служащей, приветствующей главу корпорации.
– Как приятно снова вас видеть. Какое конкретное дело вы хотели со мной обсудить? – спросила она спокойно.
– Не искушай меня, Джоанна. – Он смотрел на нее с таким откровенно жадным выражением, что, протягивая ему свою маленькую ручку для рукопожатия, она покраснела до корней волос. И когда он на миг быстро привлек ее к себе и, окинув голодным взглядом лицо, легко поцеловал в губы, она, все еще не успев прийти в себя после его внезапного появления, не оказала никакого сопротивления.
– Так что же? – Он отодвинулся на шаг, не сводя с нее блестящих глаз. – Вы, конечно, скучали по мне? – спросил он с присущим ему самомнением.
– Скучала? – И как это ему всегда удается в одно мгновение рассердить ее? – Конечно, нет!
– Лгунья. – Он сказал это как бы между прочим, но Джоанна обиженно сжала губы.
– Хок, я приехала сюда работать, и я работала, – твердо заявила она. – С чего вам пришло в голову, что я скучала?
– Потому что мне не хотелось бы испытывать подобное одному. – Это прозвучало так неожиданно, что она растерянно уставилась на него. Сдержанный надменный бизнесмен в один миг уступил место страстному мужчине. – Я с ума схожу, Джоанна. Стоит мне лечь в постель и закрыть глаза, как передо мной появляется стройная красавица с каштаново-рыжими волосами, золотисто-медовыми глазами и фигурой, от которой мужчина теряет покой.
– Хок! Я уверена, что мужчина с вашим богатым опытом может очень легко отыскать нужный номер в своей маленькой черной книжечке, чтобы поправить дело, – твердо сказала она, словно не слыша его слов. Она не даст снова увлечь себя, чтобы потом оказаться внезапно выброшенной на обочину.
– А может быть, никакой черной книжечки не существует?
– Ой ли? – с сомнением покачала головой Джоанна.
– Вы считаете меня худшим типом донжуана. – Это было утверждение, а не вопрос. – И это после того, как я проявил такую выдержку! – добавил он хитро и, не дав ей сказать ни слова, схватил ее в охапку и, захлопнув ногой дверь, закружил по комнате. – Я приглашаю вас на уикенд.
– Нет! – Ей было трудно размышлять в такой близости от него, но ответ вырвался сам собой.
– Подумайте еще раз. – И он поцеловал ее снова, но сейчас поцелуй был долгим и требовательным. Ее руки невольно поднялись, чтобы лечь ему на плечи, и Джоанна крепко стиснула зубы, чтобы удержаться, твердо решив не поддаваться сладостному возбуждению. – Пожалуйста! – Он заглянул ей в глаза.
– Нет. Я здесь, чтобы работать.
– Но не в выходные, этого не требует даже жестокий эксплуататор Хок Маллен. Вы и так перетрудились, – сказал он серьезно. – Вы похудели и осунулись.
– Ох, спасибо, – пробормотала она насмешливо, безуспешно пытаясь высвободиться. Значит, ему не нравится ее вид!
– Но стали еще красивее, – добавил он мягко, слегка усмехнувшись.
– Хок, отпустите меня! – Она обернулась на дверь, боясь, как бы не вошла Антуанетта или кто-нибудь из служащих.
– Только после того, как вы дадите согласие провести со мной выходные.
Она не сомневалась, что он не шутит.
– Что вы подразумеваете под словами «провести выходные»? – спросила она, с трудом переводя дыхание.
– Я просто хотел показать вам Францию, моя подозрительная маленькая сирена. – Он заглянул в ее пылающее лицо. – Хотя при желании планы могут и измениться, – добавил он тихо. – В моем гостиничном номере стоит двуспальная кровать потрясающих размеров.
– Хок!
– Ну хорошо, хорошо. – Он улыбнулся своей неотразимой улыбкой, и Джоанну пробрала дрожь. – Я обещаю вести себя прилично: никаких нежностей, никаких кроватей – просто культурный отдых. Утром в понедельник я снова улетаю в Штаты и следующие две недели буду работать как проклятый. Я только хотел побыть с тобой, Джоанна, вот и весь секрет.
Наверное, он все рассчитал заранее и снова вертел ею, как хотел, но Джоанна не могла противиться сокрушительному желанию быть с ним рядом – когда он смотрел на нее так, как сейчас. И он ведь дал обещание…
– Хорошо. – Она испытала при этом такое счастье, что еле удержалась от искушения обхватить его руками за шею и тесно прижаться к нему. – Но помните о своем обещании… – предупредила она дрогнувшим голосом.
– Не сомневаюсь, что вы не дадите мне забыть о нем, – кисло отозвался он. – Я всегда считал женщин слабым полом, но, встретив вас, изменил мнение. Я думаю, что не ошибся, поставив вас во главе «Бержика и сына».
Он сказал это шутливо, но Джоанна ощутила холодок в сердце. Она хотела быть с Хоком потому, что любила его, пусть это самая большая глупость в ее жизни. Но Хок? Ему неизвестно слово «любовь», ему нужно только ее тело, а также свой человек в паучьем гнезде, и разве могла она надеяться на что-либо долговременное в будущем?
Выходные начались в пятницу вечером с чудесной прогулки по освещенным улицам, бульварам и мощеным закоулкам. Но Джоанна не видела прекрасного города с сотнями памятников, музеев, соборов, фонтанов и площадей, так как весь мир замкнулся для нее на этом высоком, темноволосом, невообразимо привлекательном мужчине.
Они поужинали в одном из ресторанчиков, которых в этой столице гурманов было бесчисленное множество. Снаружи, как и внутри, ресторан был маленьким и невзрачным, но еда там подавалась отменная. Когда Джоанна попросила вторую порцию десерта, Хок не смог скрыть своего удивления по поводу ее аппетита.
– Вы сами сказали, что я слишком худая, – сухо напомнила она, вооружаясь ложкой и готовясь атаковать изумительное блюдо. – Так что должны радоваться.
– О, я очень радуюсь, – уверил он серьезно. – Но я вовсе не утверждал, что вы худая. У вас усталый вид, и только…
Усталый? Скорее измученный – от снедающей ее день и ночь тоски по нему, с которой она безуспешно боролась.
– Я прекрасно себя чувствую. – Она лучезарно улыбнулась, полная решимости сохранить свою тайну любой ценой. – Хотя, конечно, работа отнимает много сил и нервов. Кстати, мне надо обсудить с вами несколько вопросов. Нам придется, кажется, пересмотреть…
– Не сейчас, – оборвал он ее, подняв руку ленивым и в то же время властным жестом. – Посвятим эти выходные только друг другу. Скоро наступит понедельник, и вы снова станете той деловой, энергичной дамой, которую знают и любят в «Бержике и сыне».
– Не уверена, что так уж любят, – пробормотала она. За последние несколько недель Джоанна с удовлетворением поняла, что служащие относятся к ней с уважением – невольным в некоторых случаях. После той сцены с Пьером в ее кабинете Антуанетта как по волшебству преобразилась. Но – и это было гигантское «но» – Джоанна не могла поверить в искренность прекрасной француженки. Превращение произошло слишком быстро и слишком радикально, чтобы не казаться сомнительным.
Тот вечер был началом двух безумно счастливых дней. Поразительно, но Хок сдержал свое обещание – кроме одного поцелуя, который, как он ее уверил, не считался, между ними ничего не произошло.