Илиада

Все изъявили ахейцы согласие криком всеобщим
Честь жрецу оказать и принять блистательный выкуп.
Лишь Агамемнону было не по сердцу это решенье.
Нехорошо жреца он прогнал оскорбительным словом.
В гневе старец обратно пошел. Аполлон дальновержец
Принял молитву его, ибо очень он мил Аполлону.
Злая стрельба началась по ахейцам. Густыми толпами
Воины гибли. Повсюду носилися божий стрелы
С края на край по широкому стану. Тогда прорицатель,
Знающий точно глагол Стреловержца, его нам поведал.
Первым я подал совет преклонить к милосердию бога.
Злоба Атрида взяла. Немедленно с места поднявшись,
Стал мне словами грозить. И угрозы свои он исполнил!
В Хрису ахейцы везут быстроглазую девушку эту
В быстром своем корабле и дары посылают владыке.
В ставку ж мою приходили недавно послы от Атрида
И увели Брисеиду, мне данную общим решеньем.
Если только ты можешь, вступись за отважного сына!
К Зевсу пойди на Олимп, умоли его, если услугу
Сердцу его оказала ты в чем-либо словом иль делом.
Часто ребенком в чертогах отца приходилось мне слышать,
Как ты хвалилась, что только тобою одной из бессмертных
Зевс чернооблачный был охранен от беды и позора
В день, как его олимпийцы другие сковать собирались, —
Гера, с ней Посейдон и дева Паллада-Афина.
Ты же, богиня, пришла и от уз избавила Зевса,
Быстро призвав на Олимп многохолмный сторукого в помощь;
Имя ему Бриарей у богов, у людей же — Эгеон.
Силою страшной своею он даже отца превосходит.[6]
Возле Крониона сел он в сознании радостном силы,
Боги в ужас пришли и сковывать Зевса не стали.
Это напомни ему и моли, обнимая колени.
Не пожелает ли он подать свою помощь троянцам
И, избивая ахейцев, прогнать их до самого моря
И до судов, чтоб царя своего распознали ахейцы,
Чтобы узнал и широкодержавный Атрид Агамемнон,
Как погрешил он, ахейца храбрейшего так обесчестив!»
Слезы из глаз проливая, ему отвечала Фетида:
Горе мне, сын мой! Зачем для страданий тебя родила я?
Если бы ты пред судами, без слез, в безопасности полной
Мог оставаться! Недолог твой век, и конец его близок!
Нынче ты вместе и всех кратковечней, и всех злополучней.
Не на веселую долю, дитя, тебя родила я в чертогах!
На многоснежный Олимп я отправлюсь, метателю молний
Все расскажу, и, быть может, его убедить мне удастся.
Ты же теперь оставайся пока при судах быстроходных,
Гнев на ахейцев питай, и от битв удержись совершенно.
Зевс к Океану вчера к беспорочным на пир эфиопам
Отбыл, а следом все вместе другие бессмертные боги.
Но на двенадцатый день на Олимп он опять возвратится.
К меднопорожным палатам Кронида тогда я отправлюсь
И, до его прикоснувшись колен, умолить постараюсь».
Так сказав, отошла, Ахиллеса оставив на месте
С сердцем, исполненным гнева за женщину с поясом пышным,
Взятую силой и против желанья ее. Одиссей же
Хрисы достиг и святую с собою привез гекатомбу.
В гавань глубокую Хрисы войдя, спустили ахейцы
Вмиг паруса и, свернув их, в черный корабль уложили.
Мачту к гнезду притянули, поспешно спустив на канатах,
Сели за весла и к пристани судно свое подогнали.
Выбросив якорный камень, причальный канат укрепили,
Вышли на берег крутой, многошумным кипящий прибоем,
И гекатомбу с судна Дальновержцу свели Аполлону.
Вслед сошла и дочь жреца на берег родимый.
Деву тогда, к алтарю подведя, Одиссей многоумный
В руки отцу передал и такое сказал ему слово:
«Хрис! Повелитель мужей Агамемнон меня присылает
Дочь тебе возвратить и священную здесь гекатомбу
Фебу принесть за данайцев, чтоб милостив был к нам владыка,
В гневе великом наславший на нас многостонные беды».
Так он сказал и вручил Хрисеиду. И, радуясь, принял
Дочь дорогую отец. Между тем гекатомбную жертву
Быстро вокруг алтаря разместили ахейцы в порядке,
Руки умыли и зерна ячменные подняли кверху.
Жрец между ними с руками воздетыми громко молился:
«Слух преклони, сребролукий, о ты, что стоишь на защите
Хрисы и Киллы священной и мощно царишь в Тенедосе!
Ты на молитву мою благосклонно на-днях отозвался
И возвеличил меня, поразивши ахейцев бедою.
Так же и ныне молю: на мое отзовися желанье
И отврати от данайцев теперь же позорную гибель!»

6

Бриарей — по Гомеру — сын Посейдона.