В бой снаряжались они вкруг отважного Идоменея.Храбростью вепрю подобный, в передних рядах он держался.Вождь же другой, Мерион, назади возбуждал ополченья.Радость почувствовал, их увидавши, Атрид Агамемнон.К Идоменею тотчас обратился он с ласковой речью:«Идоменей, между всех быстроконных данайцев тебя яЧту наиболее, — как на войне и в делах всевозможных,Так и на наших пирах, где аргивские лучшие людиВоду мешают в кратерах с почетным вином искрометным.Ибо, где прочие длинноволосые мужи-ахейцыМерою пьют, никогда ты пустым, как и я, не оставишьКубка, — сейчас же наполнишь и пьешь, если дух твой прикажет.В бой же! И доблесть яви, каковой ты и раньше гордился».Идоменей ему, критян начальник, сказал, отвечая:«Славный Атрид, неизменно тебе я товарищем вернымБуду, как раньше когда-то тебе обещал и поклялся.Длинноволосых однако других возбуди-ка ахейцевБитву начать поскорее. Нарушили клятву троянцы!В будущем черная смерть и жестокие бедствия ждут их:Первыми клятв не сдержали они и обеты попрали».Радуясь сердцем, Атрид Агамемнон отправился дальше.К войску Аяксов пришел, пробираясь сквозь встречные толпы.В бой снаряжались они, окруженные тучею пеших.Так же, как если с вершины скалистой огромную тучуКозий пастух заприметит, гонимую с моря Зефиром;Издали взору его, как смола, представляяся черной,Мчится над морем она и ведет ураган за собою;С ужасом смотрит пастух и стада свои гонит в пещеру.Схожие с тучей такой, за Аяксами к жаркому боюЮношей, Зевсом вскормленных, стремились густые фаланги, —Черные, грозно щетинясь щитами и жалами копий.Возвеселился душой Агамемнон, увидев и этих.Громко к обоим он им обратился с крылатою речью:«Храбрые мужи Аяксы, вожди аргивян меднолатных!Нет вас нужды ободрять, никаких не даю вам приказов.Сами прекрасно народ вы ведете в упорную битву.Если б, о Зевс, наш родитель, Афина и Феб дальновержец, —Если б у каждого в сердце подобное мужество было,Скоро пред нами поник бы Приама властителя город,Нашими взятый руками и в прах уничтоженный нами!»Так произнесши, оставил он их и к другим устремился.Встретился Нестор ему, звучногласый оратор пилосский.Строил товарищей он и сердца распалял их на битву.Рядом стояли огромный Пелагонт, Аластор и Хромий,Знатный и храбрый Гемон и Биант, предводитель народов.Конных мужей впереди с колесницами Нестор построил,Сзади же пеших поставил бойцов, — многочисленных, храбрых,В битве оплотом служить, а трусливых загнал в середину,Чтоб и тому, кто не хочет, сражаться пришлось поневоле.Прежде всего ездоков наставлял он, приказывал строгоКоней рядами держать и нестройной толпой не тесниться:«Чтобы никто, на искусство и силу свою полагаясь,Против троян впереди остальных в одиночку не бился,Чтоб и обратно не правил! Себя вы ослабите этим.Если же кто колесницей своею на вражью наедет,Пику наставь наперед: наилучший для конника способ.Предки таким же путем города разгромляли и стены,Разум и волю такие ж в груди у себя сохраняли».Так возбуждал их старик, издавна уже опытный в войнах.Радость Атрида взяла и тогда, как его он увидел,К Нестору громко с словами крылатыми он обратился:«Если б, о старец, как дух неослабный в груди твоей милой,Ноги служили тебе и осталась бы в свежести сила!Но утесняет тебя неизбежная старость. О, если бМужи другие старелись, а ты б оставался меж юных!»Нестор, наездник геренский, ему отвечая, промолвил:«Очень и сам я желал бы, Атрид, оставаться, каким яНекогда был, убивая Еревфалиона героя.Сразу, однако, всего не даруют бессмертные людям;Юношей был я, теперь же мне спутницей сделалась старость.Но и таким я пойду между конными, их направляяСловом своим и советом: вот честь, что осталась для старцев.Копьями ж будут сражаться мужи помоложе, какие,Позже родившись, чем я, на свою полагаются силу».Радуясь сердцем, Атрид Агамемнон отправился дальше.Встретил наездника он Менесфея, Петеева сына.Он средь афинян стоял, возбудителей бранного клича.Там же, вблизи Менесфея, стоял Одиссей многоумный;Вкруг же него кефалленцев ряды, не бессильных в сраженьях,Праздно стояли. Никто не слыхал еще бранной тревоги: