Илиада

И ему отвечала усердная ключница дома:
«Гектор, когда повелел ты, тебе я поведаю правду.
Нет, не к золовкам своим, не к невесткам пошла Андромаха,
Или ко храму Афины поборницы, где и другие
³⁸⁵ Жены троян благородные грозную молят богиню, —
К башне пошла илионской великой: встревожилась вестью,
Будто троян утесняет могучая сила ахеян;
И к стене городской, торопливая, ринулась бегом,
Словно умом исступленная; с ней и кормилица с сыном».

³⁹⁰ Так отвечала, — и Гектор стремительно из дому вышел
Прежней дорогой назад, по красиво устроенным стогнам.
Он приближался уже, протекая обширную Трою,
К Скейским воротам (чрез них был выход из города в поле);
Там Андромаха супруга[1067], бегущая, встречу предстала,
³⁹⁵ Отрасль богатого дома, прекрасная дочь Этиона;[1068]
Сей Этион обитал при подошвах лесистого Плака,
В Фивах Плакийских[1069], мужей киликиян[1070] властитель державный;
Оного дочь сочеталася с Гектором меднодоспешным.
Там предстала супруга: за нею одна из прислужниц
⁴⁰⁰ Сына у персей держала, бессловного вовсе, младенца,
Плод их единый, прелестный, подобный звезде лучезарной.
Гектор его называл Скамандрием[1071]; граждане Трои —
Астианаксом[1072]: единый бо Гектор защитой был Трои.
Тихо отец улыбнулся, безмолвно взирая на сына.
⁴⁰⁵ Подле него Андромаха стояла, лиющая слезы;
Руку пожала ему и такие слова говорила:
«Муж удивительный, губит тебя твоя храбрость! ни сына
Ты не жалеешь, младенца, ни бедной матери; скоро
Буду вдовой я, несчастная! скоро тебя аргивяне,
⁴¹⁰ Вместе напавши[1073], убьют! а тобою покинутой, Гектор,
Лучше мне в землю сойти: никакой мне не будет отрады,
Если, постигнутый роком, меня ты оставишь: удел мой —
Горести! Нет у меня ни отца, ни матери нежной!
Старца отца моего умертвил Ахиллес быстроногий,
⁴¹⁵ В день, как и град разорил киликийских народов[1074] цветущий,
Фивы высоковоротные. Сам он убил Этиона,
Но не смел обнажить: устрашался нечестия сердцем;
Старца он предал сожжению вместе с оружием пышным.[1075]
Создал над прахом могилу; и окрест могилы той ульмы
⁴²⁰ Нимфы холмов насадили, Зевеса великого дщери[1076].
Братья мои однокровные — семь оставалось их в доме —
Все и в единый день преселились в обитель Аида:
Всех злополучных избил Ахиллес, быстроногий ристатель,
В стаде застигнув тяжелых тельцов и овец белорунных.
⁴²⁵ Матерь мою, при долинах дубравного Плака царицу,
Пленницей в стан свой привлек он с другими добычами брани,
Но даровал ей свободу, приняв неисчи́слимый выкуп[1077];
Феба[1078] ж и матерь мою поразила в отеческом доме!
Гектор, ты все мне теперь — и отец, и любезная матерь,
⁴³⁰ Ты и брат мой единственный, ты и супруг мой прекрасный!
Сжалься же ты надо мною и с нами останься на башне,
Сына не сделай ты сирым, супруги не сделай вдовою;
Воинство наше поставь у смоковницы: там наипаче
Город приступен врагам и восход на твердыню удобен:
⁴³⁵ Трижды туда приступая, на град покушались герои,
Оба Аякса могучие, Идоменей знаменитый,
Оба Атрея сыны и Тидид, дерзновеннейший воин.
Верно о том им сказал прорицатель какой-либо мудрый,[1079]
Или, быть может, самих устремляло их вещее сердце».

⁴⁴⁰ Ей отвечал знаменитый, шеломом сверкающий Гектор:
«Всё и меня то, супруга, не меньше тревожит; но страшный
Стыд мне пред каждым троянцем и длинноодежной троянкой,
Если, как робкий, останусь я здесь, удаляясь от боя.
Сердце мне то запретит; научился быть я бесстрашным,
⁴⁴⁵ Храбро всегда меж троянами первыми биться на битвах,
Славы доброй отцу и себе самому добывая!
Твердо я ведаю сам, убеждаясь и мыслью и сердцем,
Будет некогда день, и погибнет священная Троя,
С нею погибнет Приам и народ копьеносца Приама.[1080]
⁴⁵⁰ Но не столько меня сокрушает грядущее горе
Трои, Приама родителя, матери дряхлой Гекубы,
Горе тех братьев возлюбленных, юношей многих и храбрых,
Кои полягут во прах под руками врагов разъяренных,
Сколько твое, о супруга! тебя меднолатный ахеец,
⁴⁵⁵ Слезы лиющую, в плен повлечет и похитит свободу!
И, невольница, в Аргосе[1081] будешь ты ткать чужеземке,
Воду носить от ключей Мессеиса или́ Гиперея,
С ропотом горьким в душе; но заставит жестокая нужда!
Льющую слезы тебя кто-нибудь там увидит и скажет:
⁴⁶⁰ Гектора это жена, превышавшего храбростью в битвах
Всех конеборцев троян, как сражалися вкруг Илиона!
Скажет — и в сердце твоем возбудит он новую горечь:
Вспомнишь ты мужа, который тебя защитил бы от рабства!
Но да погибну и буду засыпан я перстью земною
⁴⁶⁵ Прежде, чем плен твой увижу и жалобный вопль твой услышу!»

1067

Андромаха-супруга — В оригинале эпитет Андромахи, означающий: «за которую муж принес ее родителям большие дары».

1068

Ср.: I, 366—369.

1069

в Фивах Плакийских — Фивы Плакийские (или Гипоплакийские), расположенные недалеко от Трои, назывались так в отличие от Фив в Египте и Фив в Беотии.

1070

мужей-киликиян — В позднейшие времена Киликией именовалась крайняя юго-восточная часть Малой Азии. В какой связи находятся с ней упоминаемые здесь Гомером киликийцы — сказать трудно.

1071

Скамандрий — Имя образовано от названия реки Скамандр.

1072

Астианакс (Астианакт) — Означает по-гречески «владыка города». Имя это подошло бы, скорее, к самому Гектору, но персонажи греческой мифологии и в некоторых других случаях носят имена, указывающие на характерную черту отца. Так, сын Аякса Теламонида назывался Еврисак — «широкий щит» — по примечательному щиту отца.

1073

вместе напавши — Герои гомеровского эпоса погибают всегда в поединке, а в словах Андромахи прорывается чуждая эпической поэтике реальность войны.

1074

киликийских народов — У Гомера просто «киликийцев» (ср.: ст. 397).

1075

Сжечь его тело вместе с оружием просит Одиссея душа его погибшего спутника Эльпенора (Од., XI, 74). Оружие часто находят в микенских погребениях, но в гомеровских описаниях погребений оружие не упоминается (Ил., XXIII, 165—177; XXIV, 785—804; Од., XXIV, 63—84). Киклический эпос рассказывал о том, что доспехи Ахилла достались Одиссею.

1076

Зевса великого дщери — Ср.: Од., VI, 105; IX, 154.

1077

выкуп — от ее отца.

1078

Феба — Артемида (ср.: VI, 205).

1079

Существовало сказание о том, что стены Трои строили Аполлон, Посейдон и смертный Эак и что только часть стены, построенная Эаком, была уязвимой (Пиндар. «Олимпийские оды». VIII, 31—46), но мы не знаем, возникло оно до «Илиады» или позднее.

1080

Гектор повторяет у Гомера слова об обреченности Трои, произнесенные Агамемноном (IV, 163—165).

1081

Аргос может здесь означать всю Грецию в целом. В разных районах Греции позднее указывали на источники под названием Мессеида (Мессеис) и Гиперея, утверждая, что Гомер имел в виду именно их.