Все, и бессмертные боги, и коннодоспешные мужи,
Спали всю ночь; но Крониона сладостный сон не покоил.
Он волновался заботными думами, как Ахиллеса
Честь отомстить и ахеян толпы истребить пред судами.
5 Сердцу его наконец показалася лучшею дума:
Сон[170] послать обманчивый мощному сыну Атрея.
Зевс призывает его и крылатые речи вещает:
«Мчися, обманчивый Сон, к кораблям быстролетным ахеян;
Вниди под сень[171] и явись Агамемнону, сыну Атрея;
10 Всё ты ему возвести непременно, как я завещаю:
В бой вести самому повели кудреглавых данаев
Все ополчения; ныне, вещай, завоюет троянский
Град многолюдный[172]: уже на Олимпе имущие домы
Боги не мнят разномысленно; всех наконец согласила
15 Гера своею мольбой; и над Троею носится гибель[173]».
Рек он, — и Сон отлетел, повелению Зевса покорный.
Быстрым полетом достиг кораблей мореходных аргивских,
К кущам Атридов потек и обрел Агамемнона: в куще
Царь почивал, и над ним амброзический[174] сон разливался.
20 Стал над главой он царевой, Нелееву сыну подобный,
Нестору, более всех Агамемноном чтимому старцу;
Образ его восприяв, божественный Сон провещает:
«Спишь, Агамемнон, спишь, сын Атрея, смирителя коней!
Ночи во сне провождать подобает ли мужу совета,
25 Коему вверено столько народа и столько заботы!
Быстро внимай, что реку я: тебе я Крониона вестник;
Он и с высоких небес о тебе, милосердый, печется;
В бой вести тебе он велит кудреглавых данаев
Все ополчения; ныне, он рек, завоюешь троянский
30 Град многолюдный: уже на Олимпе имущие домы
Боги не мнят разномысленно; всех наконец согласила
Гера мольбой; и над Троею носится гибель[175] от Зевса.
Помни глаголы мои, сохраняй на душе и страшися
Их позабыть, как тебя оставит сон благотворный».
35 Так говоря, отлетел и оставил Атреева сына,
Сердце предавшего думам, которым не сужено сбыться.
Думал, что в тот же он день завоюет Приамову Трою.
Муж неразумный! не ведал он дел, устрояемых Зевсом:
Снова решился отец удручить и бедами и стоном
40 Трои сынов и данаев на новых побоищах страшных.
Вспрянул Атрид, и божественный голос еще разливался
Вкруг его слуха; воссел он и мягким оделся хитоном,
Новым, прекрасным, и сверху набросил широкую ризу;
К белым ногам привязал прекрасного вида плесницы,
45 Сверху рамен перекинул блистательный меч среброгвоздный[176];
В руки же взявши отцовский, вовеки не гибнущий, скипетр[177],
С ним отошел к кораблям медянодоспешных данаев.
Вестница утра, Заря, на великий Олимп восходила,
Зевсу царю и другим небожителям свет возвещая;
50 И Атрид повелел провозвестникам звонкоголосым
Всех к собранию кликать ахейских сынов кудреглавых.
Вестники подняли клич, — и ахейцы стекалися быстро.
Прежде же он посадил на совет благодумных старейшин,
Их пригласив к кораблю скиптроносного старца Нелида[178].
55 Там Агамемнон, собравшимся, мудрый[179] совет им устроил:
«Други! объятому сном, в тишине амброзической ночи[180],
Дивный явился мне Сон, благородному сыну Нелея
Образом, ростом и свойством Нестору чудно подобный!
Стал над моей он главой и вещал мне ясные речи:
60 «— Спишь, Агамемнон, спишь сын Атрея, смирителя коней![181]
Ночи во сне провождать подобает ли мужу совета,
Коему вверено столько народа и столько заботы!
Быстро внимай, что реку я: тебе я Крониона вестник.
Он с высоких небес о тебе, милосердый, печется;
65 В бой вести тебе он велит кудреглавых данаев
Все ополчения: ныне, вещал, завоюешь троянский
Град многолюдный; уже на Олимпе имущие домы
Боги не мнят разномысленно: всех наконец согласила
Гера мольбой, и над Троею носится гибель от Зевса.
70 Слово мое сохрани ты на сердце. — И так произнесши,
Он отлетел, и меня оставил сон благотворный.
Други! помыслите, как ополчить кудреглавых данаев?
Прежде я сам, как и следует, их испытаю словами;[182]
Я повелю им от Трои бежать[183] на судах многовеслых,
75 Вы же один одного от сего отклоняйте советом».
вернуться
Нарисованная здесь картина пения муз под аккомпанемент Аполлона отражает, разумеется, реальную практику пения под аккомпанемент лиры в гомеровские времена.
вернуться
Мудрый Гефест хромоногий — Под мудростью подразумевается искусство Гефеста как мастера среди богов. Что касается эпитета Гефеста, переведенного Гнедичем как «хромоногий», значение его спорно; наиболее вероятно значение «хромой на обе ноги». На бога-кузнеца, очевидно, переносится хромота людей-кузнецов, частая в обществе, где ремесленником становится тот, кто не мог обрабатывать землю и воевать, выполняя, по тогдашним представлениям, назначение полноправного мужчины.
вернуться
по замыслам творческим — букв.: «сведущим умом».
вернуться
Сон фигурирует здесь в качестве вестника Зевса, выполняющего его поручение, наподобие Ириды или Гермеса.
вернуться
вниди под сень — т. е. войди в палатку.
вернуться
многолюдный — У Гомера: «с широкими улицами».
вернуться
И над Троею носится гибель — Аристотель (Соф. опроверж. 166в, 5—9 // Сочинения: В 4 т. М., 1978. Т. 2. С. 540) цитирует другой вариант окончания этого стиха: «Мы позволяем ему (Агамемнону) славу стяжать».
вернуться
амброзический — т. е. божественный; ср. амброзию — пищу богов в представлении греков (V, 369).
вернуться
меч среброгвоздный — меч, у которого лезвие и рукоять были скреплены серебряными гвоздями; ср.: XI, 29—30; XXIII, 807.
вернуться
вовеки не гибнущий скипетр — сделанный богом Гефестом и переходящий в царском роде Пелопидов из поколения в поколение (см. II, 101—108).
вернуться
мудрый — Один из постоянных эпитетов совета у Гомера; здесь он вступает, как это бывает нередко, в противоречие с ходом повествования, в соответствии с которым Агамемнон и члены совета принимают ошибочное решение, обманутые посланным Зевсом лживым сном.
вернуться
амброзической ночи — Гомеровское выражение, непонятное уже в древности. Очевидно, близко по значению к «божественной ночи».
вернуться
Прежде я сам, как и следует, их испытаю словами — В древние времена обычай, очевидно, требовал, чтобы предводитель заручился ясно выраженным согласием воинов, прежде чем приступать к опасному военному предприятию. Во всяком случае, Цезарь сообщает нам об аналогичной практике древних германцев, общественное устройство которых было близко к гомеровскому обществу (Цезарь. Записки о галльской войне. VI, 23; Записки Юлия Цезаря / Пер. М. М. Покровского. М., 1962. С. 96). Та форма, в которой Агамемнон пытался проверить дух войска, очевидно, не могла быть санкционирована традицией.
вернуться
Я повелю им от Трои бежать... — История военных предприятий разных времен и народов знает такого рода попытки возбудить воинственный пыл солдат притворным призывом отказаться от заманчивого предприятия. Так, в частности, дважды поступал испанский завоеватель Мексики Фернандо Кортес (см., напр.: Снегирев В. Конкистадоры (испанские завоеватели): Историческая хроника XVI столетия. М., 1936. С. 119, 124—125). Создателю данного эпизода «Илиады» вполне могли быть известны случаи и удачного и неудачного применения этого приема.