Илиада

О содержании поэмы говорить трудно: она, очевидно, должна была повествовать о деяниях архиепископа Балдуина и короля Ричарда; если ее название связано с Антиохией, то поэма каким-то образом касалась и уже легендарного к тому времени I крестового похода, когда этот сирийский город был взят крестоносцами[52]. Но Гомпф (Gompf 1970, 63) справедливо замечает, что названия на -eis образуются не от топонимов, а от личных имен (Энеида, Ахиллеида, Александреида, Тесеида), — и сам Иосиф свидетельствует о том же, когда в «Илиаде» (VI, 963) обещает петь войны Антиоха, Antiochi bella. Гомпф полагает, что этот Антиох был выведен Иосифом как символический противник христианской веры[53], и идентифицирует его с Саладином. Несмотря на привлекательность этой версии, приходится сказать, что основания, которыми руководствовался Иосиф, нам в точности неизвестны и никогда не будут известны[54].

Сохранившийся фрагмент «Антиохеиды» представляет собой следующее:

Брут, по старинной
Крови троянец, исшед из краев лацийских[55], в пределах
Этих осел, испытав приключения многи, судьбою
Мир нареченный ему стяжав; смиритель гигантов,
Имя земле даровал, победитель. Блистало потомство
Славное, стольких вождей, питомцев богатое сонмом,
Сонмом мужей плодовитое, силой стеснивших вселенну,
Древних — славой своей. Отсель Константин, приобретший
Власть, и Рим держать предприял, и Византий расширил.
......................................................................
Бренний, сенонов вождь, отселе, город пленивши,
Ромулову усмирил победительным огнем твердыню.
Также и Сцева отсель, небесславная доля гражданской
Бури, который один, когда прорваны толпы, в осаду
Магна взял, для Цезаря став наилучшей стеною[56].
Знатным рожденьем отсель процвел в судьбине счастливой
Цвет королей, Артур, чьи дела просияли на диво,
Но не меньше блестит, что весь он — услада для слуха,
Сладость, народу любезная, он. Посмотри на любого
Древнего мужа: молва о Пеллейском вещает державце[57],
Цезаревы триумфы гласит знаменита страница,
Чудищ смиритель, Алкид, вознесен высокою славой,
Но ни с орехом сосна[58], ни звезды сравниться не могут
С солнцем. Лацийские ты перечти и гречески книги[59]:
Равных не знает ему старинный, не сможет грядущий
День ему равных явить. Властителей всех превосходит
Он один, и лучше былых и будущих больше[60].

В порядке, далеком от хронологического, перечислены пять славных мужей, порожденных Британией: Брут, правнук Энея, заселивший остров и давший ему свое имя (Гальфрид Монмутский. «История бриттов», гл. 21 слл.); Константин Великий, сын правившего и умершего в Британии Констанция Хлора (Гальфрид, гл. 78); Бренн (Бренний), вождь сенонов, разоривших Рим, согласно Гальфриду (гл. 35 слл.) — сын короля бриттов Дунваллона Мольмуция; Сцева, центурион Цезаря, герой Лукана («Фарсалия», VI, 140–262), упомянутый у Гальфрида (гл. 62) как заложник, которого его отец, король триновантов Андрогей, дал Цезарю; и наконец, Артур, главный герой Гальфрида и центр расцветающих во времена Иосифа «бретонских повестей». Иосиф выводит британского монарха из ложной перспективы народного суеверия, в которой мы его застаем в III книге «Илиады», и ставит в правильную риторическую перспективу, украшая «цвет королей» пышной разработкой топоса «побежденная древность» (Curtius 1953, 162–165).

* * *

Эпиграмма из кембриджской рукописи «Илиады», упоминавшаяся выше, выглядит так:

Имя прироста в своих, о Иосиф, нравах исполни,
Чтоб не явилось сильней имя, чем доблесть твоя!
Пряжею Парок тебя Аонийски умножили Музы,
В новом поэте, в тебе дышит былой Аполлон.
Дал нам ужель ты блуждающи речи Дарета Фригийца[61],
Что Каллиопой твоей замкнуты ныне в стихах?
Ты, несравненный Орфей, в пределах западных мира
Движешь под лирную песнь неколебимы древа.
Музой могучий, начни услаждать ты Каменою вышних,
Чтоб сочетался с твоим сладкий небесный напев.
Но не пытайся вникать беспечно в укровы Эреба,
Ибо тщетны труды — смерти пускаться стезей[62].

52

Глоссатор так перефразирует «Илиаду», I, 57 сл.: «В более значительной моей книге об Антиохии, где сражались христолюбцы с язычниками, я восхвалю тебя более достойным образом».

53

С отсылкой к сирийскому царю Антиоху IV Эпифану, чья попытка утвердить эллинистический культ в Иерусалиме привела к восстанию под предводительством Маккавеев. 1–2 книги Маккавейские давали Иосифу достаточно оснований дать имя Антиоха «корню греховному» (1 Макк. 1:11), могучему царю-нечестивцу, жестокому гонителю христиан.

54

Некоторые соображения об идейном соотношении «Илиады» и «Антиохеиды» см. L’Iliade 2003, 35–37.

55

…исшед из краев лацийских (Latiis egressus ab oris). — Отсылка к зачину «Энеиды»: «…кто первый от пределов Трои (Troiae qui primus ab oris)».

56

…для Цезаря став наилучшей стеною (meliorque stetit pro Cesare murus). — Ср. Лукан, VI, 201.

57

…о Пеллейском… державце (Pelleum… tirannum). — Александре Македонском. Ср. Марциал, IX, 43, 7.

58

Но ни с орехом сосна (sed nec pinetum corili). — Это неожиданное сравнение навеяно Вергилием, «Буколики», VII, 64: «Мирту не одолеть и Фебову лавру ореха (nec myrtus vincet corylos, nec laurea Phoebi)»; в ст. 65 у Вергилия упомянута сосна (pinus).

59

Лацийские ты перечти и гречески книги (Annales Latios Graiosque revolve). — Ср. Клавдиан. «Эпиталамий на брак Гонория», 232 сл.: «И читать лацийские книги, Гречески не престает (Latios nec volvere libros / desinit aut Graios)».

60

…и лучше былых и будущих больше (preteritis melior maiorque futuris). — Ср. Клавдиан. «Панегирик на VI консульство Гонория», 660: «…и лучше былых, и грядущих зиждитель (praeteritis melior, venientibus auctor)».

61

Дал… Дарета. — В оригинале парономазия: dares… Daretis. Блуждающи речи (vaga verba). — Т.е. прозаические, не заключенные в размер.

62

…смерти пускаться стезей (carpere mortis iter). — Ср. Гораций. «Оды», II, 17, 11 сл.: «в последний путь пускаться (supremum / carpere iter)».