Читать онлайн "Илиада" - Эксетерский Иосиф - RuLit

Пророчество Гелена

Вот уж мольбам и обрядам конец; усталый склоняет Пламень верхи; но в иную Гелен ввергается пылкость[376] ⁵⁰ И, в пылающу грудь исступленного бога приявший, Он, треножников ярь вместив в словесное русло, Так начинает: «О род, предведенья чуждый,[377] фригийцы! Хищник куда наш отбыть затевает? Какая коснулась Брега ладья, что вернется сюда потопить нашу Трою? Противустаньте, вожди!» Скончал он прерывисты речи: Больше, чем прежде, смутив нерешительных, прямо поносит Он Деифоба: ему доверяют вполне,[378] он понудить Может один — Венеры послушаться, плыть на хищенье Жен лаконских, ждать помощи горней. «Что за надежда ⁶⁰ Грешная? — молвит. — Защита богов, могущество неба Гнусный вам путь учредит, заступленье хищникам явит? Славный Парис, иных сотоварищей в зле прибери ты, Новый себе измысли ты сон! Обмануть не умеют Те, кто обмануты быть не могут».[379] Несносны глаголы Эти Троилу:[380] душой он неистов, алчен до брани, Меч советник ему. «Из братьев трусливейший, — молвит, — Ты, осужденный на мрак пещеры болтливой,[381] отыди, Прочь, говорю, и всегда, как чернь обмануть ты захочешь, Бога изобретай! Не такой Аполлон нам известен. ⁷⁰ Пустится в путь Александр — и хотя бы кумская старость,[382] Или ливийский баран, иль Хаонии птица взыграет, С поприща он не свернет. Пойдет и воротит несчастну — Пусть и не хочешь ты — нам Гесиону». Пылкая плещет Чернь, пожеланьям вождя послушна, воздвигнуть волненья, Кои бессильна унять, готова: предведенья чужда, Дерзкая, страха коль нет в настоящем. У всех лишь оружье, В мыслях оружье, и в ум то и дело Арго им вплывает, Рухнувший Лаомедонт и позор неотмщенного града, И гремят они вновь: «Доколе, о вольная младость, ⁸⁰ О Дарданска Юпитера ветвь, нам терпеть без отмщенья Стольких старцев гортань обагренну, родителей стольких Срубленну выю рукой аргивской? Того не судила Атропос злая, чтоб мы такую судьбу претерпели — Мстителя не обрести. Коль гнев божества заслужила Троя печальная снесть,[383] так по Феба суду подобает Кара своя и микенских пиров ужасному яству. В путь же: Венера и с ней Аполлон, правдивейший авгур, Брань нам велят, и во прах низложившим братнюю крепость[384] Требуют легки пути отворить с воеводой фригийским. ⁹⁰ Страх ваш отколь, отколе ваш страх, о мужи? Облеченный В Несса,[385] Тиринфий ушел во пламень: нет боле для страха Главной вины. Живет, Геркулесу равный, наш Гектор, Се наш род нам отвагу вдохнет.[386] Коль первый пеласгам Лавр, справедливо ждать фригиянам пальмы вторыя И возвращенья наших богов. О славные чада, Вы оплачьте хотя б отцов убиенных гортани! Вас, приносит кому обида обильная слезы, Вас благочестье зовет ополченное».

Пророчество Панфа

Так они молят, Длань простирая, когда им Панф в недужные уши ¹⁰⁰ Древни угрозы судеб всевает; то, что исторгнул Из святилищ самих родитель Евфорб,[387] возвещает Сын его средь толпы: «Обречен Пергам от аргивян Рухнуть, коли во град фригийский внидет Елена». Стали иными мненья вождей, изменилися клики Черни. Сколь прежних слабей убеждают новые речи![388] Боги ясней в том, что Панф напомнил о будущем, нежель В том, что Гелен провещал. Но язвит Гесиона Приаму Смутные думы: богам докучает, им внемлет, готовый[389] Вдаться в обман, он судьбе уступает, судьбу отвергая,[390] ¹¹⁰ И — «Скажи, — говорит, — скажи ты о судьбах иначе, О Антенор, вспомяни, что сбылось! Подобает былому Быть неизменным; но то, что грядет, — переменчиво. Терпим То мы, что знамений всех угрожающих тяжче: залитый Кровью Пергам, и слезы невест, и родителей пени. Что ты узрел, возвести, фригийскую дочерь[391] искавший, И что стерпел на стезе, прибавь к злосчастьям толь многим! Сим пусть уступят речам исступленного капища басни; Истина лучший совет пусть подаст. Быть прежде откажет Жгучим огонь,[392] текучей волна и веющим воздух, ¹²⁰ Нежель безумие путь достойный укажет». Так молвил; «Граждане, — тот говорит, — повторить мне трудов моих должно Повесть.[393] Забылась ли, хоть не стара? В свидетельствах жалоб Нужды нет: царство само о коварстве и бранях вещает. Город видели мы, плодовитый на граждан достойных, Вождь владычил другой, и еще Илион аргивянам Не уступил. Ужель чредою бед пробежало Быстро забвенье, тоску прекратив протяженного горя, Долгих печалей снести не умея?[394] Нет, славная младость! От ненавистного ум коль хотите избавить унынья, ¹³⁰ Длань воружите — и в бой![395] За Фортуной следовать должно, Коль непростывшая скорбь вожделеет свершений преславных. Медлить в великом нельзя: сломит страх непоспешную ярость. Храмы тебе не велят, и коснишь? Конечно, забота Мучит богов — тайники времен тревожить немые,[396] Взвешивая премены вещей. Течение судеб Непреткновенно. Беду коль фригийцам верную Парка Жалким назначила, пусть погибнем от Марса; а если Дастся триумф, умалит малодушна победа заслугу. Как обмануть вас легко! открыть коль позволено правду — ¹⁴⁰ Вышних я козни проник. Аполлон Лернейский[397] тревожит Наших пернатых — и бед, которы сулит Дарданидам, Сам для своих опасается он. Обманно глаголя, Препоясанных на брань отвратить он печется фригиян. Вы, однако ж, дела, сильнейшие всяких гаданий, Взвесьте: во пламень, ему дарованный, облекся Тиринфий,[398] Два Эакида[399] уже состарели, и страх не внушает Отрок иль дева, Ахилл,[400] которым судьбы грозятся. Зрел я, мужи, сам зрел их мужей и стены, и зрел я Грады — но хладных ничто не пробудит. Так что ж, ратоборцы! ¹⁵⁰ Выи готовьте свои под ярмо и, презрев триумфы, Меч победительный вы врагам-вещунам[401] передайте!» Речью он доблесть в мужах воспалил; отгоняют любую Набожность прочь. Уступает Гелен и грозную навязь[402] Съемлет с чела и судьбу укоряет, слезами залившись.