Илиада

Телеф, когда его лик, покинутый кровью живою,
Видит, изливши слезу на жалкие раны, готовит
Пышный обряд похорон. Всё то, что ласкать ароматом,
Силою жилы связать и сдержать ослабелые может
Члены, всё сгромождают вкруг тела.[532] Зияющи язвы
Длань унимает, сдавив, и смиряет тесная повязь
450 Крови поток, не дая путем ему запертым литься.

Описание могилы Тевтрантовой

Видными испещрена обличьями царска громада,
Созданная для вождя; на шесть столпов опираясь,
Всходит. В подножье цветет электр, златом высокий
Блещется верх;[533] слоновою костью гребень белеет.
Камень меж сими, омкнуть досточтимые члены имущий,
В яспис одет. Алмазы, брегов индийских богатым
Произведенны песком, и Гермом рожденное злато[534]
Разновидно живут, и искусство с пышной вступает
В спор красотой вещества. Что славного было владыкой
460 Совершено, художество здесь оказует; могучий
Склеп, ваяньем покрыт, всего представляет державца.[535]

Первый образ царя кричит в рождающей меди,
Ризой сидонской увит,[536] и знатность его с колыбели
Тянется ввысь; вкруг него, в заботах, с кормилицей матерь,
Грудь подавая ему, унимают нежные слезы.

Далее возраст явлен, до резвой забавы охочий:
То он метаючи мяч, то кубарь вращая, трудится,
То наляцая лук; и сходятся, мнится, кривые
Роги, и пущенная с тетивы пернатая свищет.

470 Третья картина гласит веледушного царства начало,
Мужа препоясуя на брань. Озаряет почтенны
Кудри царственная диадима; на троне высоком,
Кости слоновой, сидит он с блистательным скиптром во длани.
Лик его в пухе младом; царенья зрелое дело
Распоряжает он, очередно во брани и в тоге[537] —
Как переменчивый ход событий его понуждает —
Гром он оружьям дает и покой — поре безмятежной.
В старости вшед рубежи, седину картина последня
Дарит ему, и виски браздятся морщиною редкой,
480 Дней оказуя бег. Далек он от часа кончины,
Смерть не близка, и нить выпрядает Лахесис живу,
Не утомленна сестра, — но Эринния, Судеб сильнее,
Свергнуть владыку грядет до срока. На меди соседней
Трое застыли: с челом прогневленным Пелид и с молящим —
Телеф, Тевтрант — с бездыханным. Мнится, бледнеют ланиты,
Губы, и злато само умирает; в воздух высоко
Прядает кровь, и струей киноварною доски влажнеют.
Прямо над зрелищем сим в начертанье собраны кратком
Мужа судьбина, и сан его царский, и кто погубитель,
490 Смерть и причина ее, все по ряду, в таком надписанье:
«Царь Тевтрант, честь мисийских полей, познавший Ахиллов
Меч, кончину приял, праотеческий скиптр защищая».[538]

Гроб владыки когда оплакало, грудь истерзавши,[539]
Верное войско и, вопль возвысив унылый, утихло
С кличем последним: «Прощай»,[540] свои уводит обратно
Рати Пелид, и идет неохотно в приязненных градах
И над союзной землей имущий господствовать Телеф.
Больше, чем мира, он битв и мене покоя, чем ратей,
Ищет; милее ему ополченныя жизни опасность
500 В чаянье славы — но люд, царя любезна лишенный,
Одолевает мольбой печальной, да примет защиту
Царства и труд, порученный ему; и сам призывает
Муж Эакид осмотрительный, чтоб водворился на царстве,
Землю браздами взрыхлял, снимал с нее урожаи
И союзны полки утолял присылкою жатвы:
Равную славу им даст победа, когда для сраженья
Дни он подаст, а руки — они.[541] Так молвив, к данаям
Путь ускоряет Ахилл. Но раньше него воротился
Вождь итакийский,[542] глашатай войны, об отверженном мире
510 Весть принесший. Скорбят и полнятся гневом пеласги,
Алчут войны, об отсрочке крушатся, стыдясь, что Паллады
Листьем пытались врага преклонить. Отпускает уж Ярость
Вольная Марсу бразды, погоняет охочих Беллона,[543]
Жмет нерешительных Марс. Гремит в их стане великий
Вопль, разъяренной души глашатай;[544] хватают оружье;
Звон от оружья встает; умножают трубою и горном
Голку и Эхо они отвечать принуждают их гласу.
К пристаням двинулся бы Пелопов флот илионским,
Не дожидаясь указа вождя, но ночь, подступивши,
520 Медленье им принесла вредоносное; день изнуренный
Клонит Титана ко сну, и лучу утомленну под волны
Уж допускают уйти Атланта курящиесь бреги.