— Надя. Можно тебя на два слова?
Клюква мельком, как-то очень быстро, мазнула взглядом по лицу Серого, нарочито громко засмеялась.
— Не, сыро. Так говори. У меня от подруг секретов нет.
Серый почувствовал, как каменеет лицо, сжал кулаки.
— На ярмарку в воскресенье пойдёшь?
— Не-а, — все также глядя в сторону, покачала головой Клюква.
У неё был яркий макияж, длинные серьги-подвески в ушах, и они плясали, словно живые, в такт движениям головы.
— А чё? — проклиная себя за косноязычие и непонятную злость, которая только мешала, спросил Серый.
— Не чё, а что. Я днём не могу, занята.
— Чем? — Серый задал этот вопрос машинально и тут же проклял себя за него. Не надо было. Не надо…
Клюква перестала смеяться, в упор посмотрела на Серого, прямо ему в глаза.
— В гостях буду. Видик смотреть. Новые кассеты привезли из Москвы. «Эммануэль». «Греческая смоковница». Тинто Брасс. Хочешь, дам?
Девки засмеялись. Серый не знал, кто такой Тинто Брасс и стушевался, отвёл взгляд. Сынуля бесцеремонно перегнулся через Клюкву, прижав её к сиденью, и рявкнул:
— Заценишь. Заодно подрочишь перед сном.
Девки в джипе зашлись от хохота. Сынуля с довольным видом уселся на своё место, выжал педаль, и машина, разбрызгивая грязь, уехала вниз, в сторону трассы.
Дождь перестал моросить. Теперь он падал отвесно, холодный, мелкий, но частый, и ощущался кожей как тактильные стробоскопические вспышки.
Малой проводил джип долгим взглядом.
— Чёткая тачка, — сказал он и посмотрел в сторону могилы. — А Стёпа зверь был. Сынуля его гулять пускал на коробке. Он тогда у Боряна с Карла Маркса полжопы откусил. Собака Баскервилей такая, блин. Жалко, помер. Говорят, чумка.
— Ага, от Боряна заразился. Руку-то дай, Баскервиль! — напомнил о себе Индус. — Все уже, склеил Стёпа ласты, капец ему. Давай, вытягивай!
Малой протянул руку Индусу, но тут в его мокрой лохматой голове возникла новая мысль и он повернулся к Серому.
— Серый, а ты курить-то мне оставил?
Серый не ответил, глядя в хмарную даль за линией ЛЭП. Сигарету он давно докурил до фильтра, выкинул и забыл о ней.
Малой от досады дёрнул руку, Индус, почувствовав, что его ладонь выскальзывает, перехватился повыше. Малой, потеряв устойчивость, тонко, по-заячьи, вскрикнул и полетел на Индуса.
Оба свалились в могилу, в раскисшую глину, и завозились там, глухо матерясь и вскрикивая.
Индус первым встал на ноги. Одним движением, теперь уже не боясь испачкаться, он выбросил своё сильное тело наверх, повернулся и с силой пнул поднявшегося на ноги Малого в лицо.
— Козел, мля! «Пирамиды» новые, мать вчера принесла!
Малой, молча зажав лицо, скорчился на дне могилы. Через его мокрые, грязные пальцы начала сочиться кровь, несколько капель упало прямо в глину.
— Угрёбок! — заорал Индус, распаляясь. — Убью, тварь!
Его останавливало только то, что убивать Малого нужно было в могиле, а лезть обратно в грязь Индусу не хотелось — он и так весь уханькался по самые гланды.
— Я не спецом! Э, не бей! Ты чё… — заканючил Малой, благоразумно вжимаясь в скользкую земляную стенку.
Индус с досады пнул лопаты, посмотрел на Серого.
— Серый, слышь? Все, мля. Я ухожу, понял?
Серый отвёл взгляд от мглистого горизонта.
— Куда ты уходишь? А работать кто будет? Не, ну, а чё? Там ещё метр копать.
Индус махнул рукой.
— Меня не пашет!
— Афганец за полработы не заплатит, — это был последний аргумент Серого.
— Да мне пох, на, понял? — заорал Индус. — С тебя пятихатка. Всё, я ушёл.
Обойдя кучу выброшенной из могилы земли и постоянно поскальзываясь, Индус двинулся к воротам.
— Ну и вали! — крикнул ему в измазанную глиной спину Серый. — Олимпийку ему стало жалко… Маменькин сынок!
Индус резко развернулся и молча двинулся на Серого, растопырив руки.
— Не, ну всё, всё! Я это… не хотел… — дал заднюю Серый.
Индус также молча развернулся и вскоре скрылся за будкой Афганца.
— Sic transit gloria mundi[9], — негромко сказал Челло.
— Ты хоть завали, — окрысился на него Серый и повернулся к могиле. — Малой, ты чё там, жить остался?
Малой выпрямился. Теперь он торчал из могилы по грудь, мокрое лицо его было измазано глиной, из разбитой губы шла кровь.
— Зу-уб тут! Индус мне зуб выбил, сука… — простонал Малой. — Второй уже… — он наклонился. — Сейчас найду…
— На хрена тебе выбитый зуб? — пожал плечами Серый.