- Знаешь, - задумчиво говорю, возвращая виноградинку в рот, - я почти не удивлена. Учитывая мой запредельный уровень везения и способность влипать в неприятности, тот, кому я хамлю, непременно должен оказаться министром.
- Я Император, - спокойно поправляет мужчина.
Вот то, что я и сейчас не подавилась, кроме как чудом, и не назовешь.
- А на вид не скажешь, - пожимаю плечами, возвращаясь к винограду.
- Да она сумасшедшая! – визгливо восклицает чем-то напоминающий Акира мужчина.
- Лучше бы я была глухонемой, - демонстративно прочищаю ушко.
Хрясь.
- Ну, третий стакан уж точно на счастье, - киваю ошалевшему дедушке, явно жалеющему о том, что привлек мое внимание. – Я понимаю, шок, ущемленное эго и все такое, но может, вы все-таки перейдете к части оборонных стратегий? Или дождемся зокерийцев? Вы тогда на еду так не налегайте, а-то гости придут, а угостить-то и нечем. Некрасиво получится.
Тишина. Еще и смотрят на меня так, будто милый домашний зверек ни с того ни с сего начал излагать теорию большого взрыва, - со смесью брезгливости, презрения и ужаса. Но это только часть взглядов. Еще есть еле сдерживающие веселье мои чистильщики, ухмыляющийся Тай, ржущие вслух стихийники и Николас с ожидаемой нулевой эмоциональностью. А еще… Еще чувствую несколько заинтересованных и один откровенно пожирающий. Не трудно догадаться от кого.
Плюнув на приличия, я уставилась в ответ, разглядывая.
- Нравлюсь? – криво усмехнулся Император.
- Симпатичный, вот только характер все портит, - равнодушно отвечаю. – У меня та же проблема, если честно. Видимо, быть нам одинокими до конца дней, - театрально смахиваю слезу.
Знаете, близкий конец света совсем стирает рамки правил. Если жить осталось считаные часы, как-то перестаешь заботиться о том, кто что подумает.
Я действительно натворила много дел, так что сейчас терять уже не чего. Но завтра должна навсегда убраться из Лиирии. Слишком много здесь сформировалось привязанностей. Слишком многие могут сделать больно.
- Подойди, римуа.
Сама не знаю от чего, но я напряглась, услышав голос напротив вместе со странным обращением. Тай поперхнулся вином, стихийники мгновенно замолкли, а чистильщики напряженно замерли.
- Император? – мужчина справа от него произнес это оберегающим тоном. – Не стоит принимать поспешные решения.
И прежде чем я успела понять, о чем речь, почувствовала, как бедро стискивает чья-то рука. Хотя почему чья-то…
- Она. Моя.
Именно так, четко отделяя слова. Ник немного подался вперед, и в голосе явно прозвучали угрожающие интонации.
Задумчиво рассматриваю волевой профиль. Вот тебе снова. Нелогичность. Сейчас-то к чему весь этот спектакль?
- Правда? – поворачиваюсь к ухмыляющемуся Императору. – Я не вижу ни метки в ауре, ни браслета. Привязка не показатель, Аддениэльстейн. Ни в этом случае.
Рука на бедре сжимается сильнее, черты лица – острее, тьма в глазах – чернее. И я, не задумываясь, стаскиваю руку, успокаивающе переплетая пальцы.
- Он мой, я – его, и прочий любовный бред, раз уж вас так волнует наша личная жизнь,- спокойно говорю, откидываясь в кресле. – Ну, а теперь перейдете к спасению Империи?
Перешли. Правда, перешли. Я даже не ожидала. Но после пятисекундной тишины Император махнул рукой, и на столе начали появляться уже знакомые мне разноцветные кубики, выполняющие здесь функции, схожие с планшетом. Однако при проектирование голографических трехмерных проекций я поняла, что функции эти слегка расширены.
Что же, буду откровенна, половина выдаваемых идей была просто идиотизмом в квадрате. Так что я сразу отметила четверть людей, которые явно ничего не понимали ни в обороне, ни в вообще военном деле. Кстати, это было довольно легко, по закону жанра, выражение лиц у них было самым надменным.
Прошел час. Шестьдесят минут. Три тысячи шестьсот секунд и около сотни абсолютно бредовых стратегий. Мужчины ругались, спорили, обвиняли друг друга в кретинизме, ели, и снова повторяли все по новой. Не участвовали в словоблудии только я, Николас и Император. Последний, ко всему прочему, задался целью прожечь во мне дыру. Во всяком случае, сканирующий взгляд напротив я ощущала все время, как и настороженный взгляд справа.
Второй час. Душно, скучно и молчать становится все тяжелее. Правда, я слышала одну довольно неплохую идею от Рейя, но почему-то развивать ее не стали.