Сглатываю горький комок в горле.
- Боишься? – вкрадчивый шепот.
- Нет, блин, дрожу от храбрости! – выпаливаю, услышав идиотский вопрос.
- Дрожать можно и от другого, - все также спокойно и безразлично выдает он.
Не успеваю сообразить, что творится в его голове, как вокруг нас появляется легкая черная завеса, а в конце коридора … мой любимый магистр-хмырь. Тихий смешок над головой, напоминает, что кто-то читает мои мысли. Злость взрывается с новой силой, но прежде, чем я успеваю сказать что-нибудь остроумное, его рука не скромно запечатывает мне рот.
- Тихо. Нас не видно, но слышно, - шепот, кажется, пугает меня еще больше, чем вторая рука, которая обнимает слишком крепко так, что не пошевелиться. А еще чертовски болит нога…
Рука возвращается на талию, но долго там не задерживается. Она недвусмысленно начинает смещаться вниз.
- Ты охренел? – ошарашенно шепчу, до сих пор не веря, что это происходит.
- Тихо.
Перестраиваюсь на образное мышление, хватит потешаться моими размышлениями, и почему-то сразу начинают вспоминаться девяносто девять способов мучительной смерти. Причем не знаю, кому это адресовалось медленно идущему магистру или до жути пугающему некроманту. Я вообще человек странный. За годы, проведенные с дедом, я разучилась испытывать страх, ведь по факту я прошла через все, чего только можно опасаться. Так что сейчас появившийся ком в горле и холод в животе меня просто взбесили. Говорю же, я странный человек.
Правда, холод быстро заменяется жаром, по большей части идущим от тела, в которое я чуть ли не вдавлена. И, когда чья-то чересчур наглая конечность добирается до внутренней стороны бедра, от начала военных действий, которые я успела продумать в деталях, спасает только находящийся в десяти шагах магистр. И, как не крути, с ним встречаться мне вообще не хочется. Пока что. После корпуса целителей все равно придется идти за расписанием. Но это потом…
Мне приходится стиснуть зубы, когда он медленно сдвигает руку вверх, а затем вниз. Не знаю, чего добивается, но эти поглаживания задевают рану, и боль от этого становится просто адской. Хуже пугающего человека за спиной, может быть только пугающий садист.
- Мне больно, - шиплю, пытаясь отцепить его клешню.
- Потерпи.
Наконец-то, шаги стихают. Я сразу же дергаюсь, забыв о том, насколько мы с ним различаемся в силе. Рука на талии сжимается сильнее, от чего у меня банально перехватывает дыхание.
- Не дергайся. Пока что вреда я тебе не причиняю, - спокойно говорит, в то время, как у меня перед глазами пляшут черные точки.
- Похоже, у нас разные понятия о вреде, - хриплю, и, проведя один из сложных приемов, все-таки вырываюсь из железобетонной хватки.
Отпрыгиваю в сторону, хватаю оставленный у лестницы меч и … и понимаю, что нога не болит.
Рана есть, кровь есть, а боли нет.
- Как вы это сделали? – с опаской поглядываю на мужчину, опуская меч.
Он молча смотрит на меня, причем недовольно.
- Что не так? – удивленно спрашиваю.
- Подойди. Я тебя не отпускал.
Да что ж мне везет на патриархальных мужланов-то? Слава богу, я вовремя переключилась на образы. Боюсь, эту мысль он бы не оценил.
«С чего ты вообще его боишься?», - не унимается здравый смысл.
Так, пора завязывать с этим «дружелюбным» обществом.
- Спасибо за помощь, дальше справлюсь сама, - сдержано говорю.
Теперь, когда исчезла боль, я вполне могу добраться до целителей, так что я немедля разворачиваюсь к лестнице.
Не успеваю спуститься, хоть на одну ступеньку, как снова не могу дышать!
- Да ты издеваешься! – вырывается у меня.
- И не начинал.
Дергаю руками, в надежде ослабить захват на шеи, но он тут же перехватил мои запястья второй рукой. Странно, но всем недовольная змея на это никак не среагировала. А вот воздух в легких стремительно заканчивается.
- За что хоть душишь? – хриплю, предчувствуя скорую потерю сознания.
- Прости, - хватка ослабла.
- Прости? – откашлявшись, ошарашено спрашиваю. – Ты опять издеваешься?
- Я не собирался причинять тебе боль. Ты хрупкая, не рассчитал.
- Тогда зачем ты это делаешь? – недоуменно спрашиваю.
- Ты не слушаешься.
Видит бог, сдержать смех было очень сложно.
- Да. Знаешь, другие не всегда делают то, что мы хотим, - мысленно устроив себе ледяной душ, спокойно отвечаю.
- Не со мной.
«Мироздание, за что ты надо мною издеваешься? Почему мужчина моей мечты такой засранец?», - мысленно взвываю.
Образно естественно.
- Ты меня отпустишь? – безнадежно спрашиваю.