- Я? – усмехаюсь. – Это ты попробовал мою кровь и пролил свою на браслеты! Значит, так вы даете свои клятвы?!
- Клятву может принять только Император. Это просто не возможно, - уверенно говорит, лихорадочно сверкая глазами. – Для этого нужен огромный потенциал. И я уже принес клятву Императору. Ты даже не темная! Это не возможно!
- Но это так, - мягко говорю, отвечая спокойным взглядом. – Отпусти меня, пожалуйста. И давай нормально поговорим. Я не собираюсь принуждать тебя к чему-то. И, клянусь, я знать – не знала о привязке до этого момента. Пожалуйста, давай все спокойно обсудим.
Он прищуривается, а затем резко дергает рукой, и я ничего не успеваю сделать.
Только осознать, что мне только что перерезали горло.
Замираю, ожидая дикую боль, но ее нет.
- Нет. Этого не может быть! – он трясет головой, а в сапфировых глазах мелькает настоящий ужас.
Подрагивающей рукой провожу по горлу и со страхом смотрю на ладонь.
Чистая. От осознания этого факта ухнувшее вниз сердце снова начинает биться.
Вместе с моим облегченным стоном раздается болезненный. Замечаю, как мужчина, схватившись за голову, падает на колени.
Да, точно привязка. Вот и наказание подоспело.
Судорожно вздыхаю и вытираю выступившие слезы.
Что же доброта наказуема.
Еще несколько дыхательных упражнений, чтобы успокоить бешено стучащее сердце.
Снова переключаю зрение и с привычным трудом останавливаю «поучительные» мероприятия.
Первый раз делаю это с неохотой.
Мужчина тяжело дышит и медленно опускает руки.
- Убедился? – холодно спрашиваю.
- Да, - тихо отвечает.
Слышу хорошо скрываемые в голосе отчаяние и ненависть, возможно, даже страх. Вижу, как побледнело лицо, крепко сжаты челюсти и слегка дрожат руки от боли. И где-то в глубине души сочувствую и проникаюсь уважением, но в глубине! Потому что больше всего я злюсь. Он абсолютно точно понимал, что убьет меня, если нас не связывает привязка, и все равно …
А еще обидно. Я ведь ничего не сделала, все произошедшее – чистая случайность. Но нет, как всегда, крайняя – я, и отвечать мне.
В любом случае, мой лимит доброты иссяк.
- Ничего не хочешь сказать? – интересуюсь.
Он молчит, продолжая смотреть в пол.
- Прекрасно, - отвечаю сама себе. – Видит Бог, я пыталась.
Присаживаюсь и протягиваю раскрытую ладонью вверх руку.
Он озадачено хмурится, но я молчу, ибо не сдержусь же! Моя вредная часть жаждет мести. А я даже тронуть его боюсь, и так живого места нет.
Шумно выдохнув, мужчина вкладывает мне в руку кинжал. И все это с таким бесстрастным лицом, будто он им колбасу нарезал, а не меня.
Заррраза! Ну, ладно…
- Хороший мальчик, - с удовольствием хвалю, убирая в ножны.
«Кира?», - ужасается совесть.
А вот, не надо! Я пыталась решить все миром? Пыталась! Я нормально себя с ним вела? Нормально! И что, в итоге, вышло? Если здесь никто не понимает по-хорошему… Что же я могу и по-плохому.
- Я тебя предупреждала? – мрачно спрашиваю. – Теперь не жалуйся.
На его лице застывает отстраненная маска, а взгляд надменно направляется мимо.
Стискиваю кулаки. Нет, ну, что за мужчина? Безумно хочется ударить, но я сдерживаюсь.
Ладно, Кира. Людям всегда нужно давать второй шанс. Ну, погорячился, ну, перерезал горло, с кем не бывает, верно? Сколько он говорил, десять лет здесь мучается? Я же сейчас его просто добью этим чертовым ошейником! Нельзя так!
- Если извинишься… - выдавливаю из себя, - … и пообещаешь … больше так не делать, я забуду об этом … недоразумении.
Он тут же переводит на меня взгляд.
И что я вижу? Ненависть, презрение, бессильную злость. Да, твою же мать!
- Я убью тебя и всех, кто хоть немного тебе дорог, - уверенно говорит. – Эта привязка ничего для меня не значит. И рано или поздно я найду, как ее обойти. Не думаешь же ты, что я стану извиняться перед лиирийской шлюхой, дорогуша?
У меня машинально замахивается рука. Он закрывает глаза и стискивает челюсти. И, слава Богу, я успеваю заметить в руке нож! Останавливаю движение буквально в паре сантиметров от мужчины.
Тяжело дышу в шоке рассматривая лезвие. И почему меня опять не предупредили, что этот прекрасный ножик умеет мысленно подчиняться приказам? Я ведь только в подсознании представила, что он у меня в руке! И этот чертов темный! Намеренно же провоцирует!
Убираю нож обратно за пояс.
- Глаза открывай. Самоубиться не получилось, - мрачно говорю. – А если тронешь моих близких… - он усмехается. – Нет, я тебя не убью, - качаю головой, поднимаясь. – Я тебе жизнь испорчу.