Пролог
Без права на ошибку
Часть III
Илитари. Объятия тьмы.
Как найти истину, если все лгут? Как разобраться в себе, если все, во что ты верила, иллюзия? Как строить будущее, не имея прошлого? Чью принять сторону, если не поддерживаешь ни одну?
Верить сердцу?
А можно ли, если отныне оно полно тьмы и мрака?
Пролог
- Ты хотел илитари, отец? Она твоя, - мужчина грубо толкает свою пленницу в спину.
Не удержав равновесие, девушка падает на колени, гремя тяжелыми цепями. Разноцветные пряди небрежно рассыпаются по спине, переливаясь в солнечных бликах, неторопливо скользят по плечам и надежно укрывают лицо, искаженное ненавистью и болью. Цепи из сплава Варконда медленно, но неотвратимо вытягивают магию и жизненную энергию, нет сил пошевелиться, о сопротивлении не идет и речи.
- Ну, наконец-то, - мелькает черная тень, и над девушкой склоняется Повелитель. – Я уже заждался.
Холодные, как лед, пальцы осторожно отводят от женского лица пряди волос, нежно скользят по щеке, подбородку, шее, переходят на затылок и безжалостно дергают волосы вниз, заставляя откинуть голову. С искусанных губ слетает едва слышный болезненный стон, но взгляд… во взгляде лишь презрение, ярость, вызов. Она слишком горда, чтобы показать душащий страх и сковывающую безысходность. Слишком упряма, чтобы принять поражение.
Довольно улыбнувшись, мужчина заставляет ее подняться, по-прежнему удерживая за волосы. Он ждет отчаянных рыданий, бездумного страха, паники, мольбы, но все, чего добивается, это презрительная усмешка на красивом лице. Его улыбка из довольной превращается в предвкушающую, ведь куда приятнее ломать сильные игрушки. Он так давно не встречался с открытым сопротивлением, что уже успел забыть, как пьянит эта игра. На Ириде нет ни одного существа, осмелившегося смотреть с вызовом в его глаза, потому что все знают, что за этим последует, а сейчас узнает и она.
Медленно, растягивая каждое мгновение, он выпускает свою тьму, прекрасно зная, что сейчас видит девушка. В начале всегда изменяются глаза: как предвестники бури, в черных, дышащих бездной, провалах вспыхивают молнии. Яркие, резкие, заставляющие сжаться в ожидании грома. Тьма окутывает его тело, ластится, словно котенок, а на коже с серебристым свечением начинают проступать древние символы. Символы власти, безграничного могущества, силы. Печати тьмы, многое говорящие о своем владельце, о Страже, давно вставшем на сторону Первородной тьмы.
Голод. Тьма всегда испытывает голод, дикий, неконтролируемый, беспощадный. Голод делает злее, голод делает сильнее, голод заставляет забыть обо всем. И чем сильнее тьма в душе, тем сложнее этот голод приглушить. Но в этой девушке… в ней достаточно света, чтобы на время насытиться, чтобы найти в себе силы не убивать ее сразу, она еще нужна.
С недовольным урчанием тьма уходит, возвращая Повелителю человеческое обличье. Подхватив на руки бессознательное тело, он уносит девушку в спальню, эта игрушка стоит заботы. Пусть отоспится, ведь ей так приятно подкрепиться.
- Хороша, - с ухмылкой сообщает сыну, вернувшись на свой трон. – Ты смог мне угодить. Хочешь чего-нибудь за свой подарок, Николас?
- Нет, отец. Ты же знаешь, я сделаю все, что прикажешь, - спокойно отвечает задумчиво уставившийся в окно мужчина.
На лице Повелителя не отображается ни одна эмоция, но он доволен. Его сын ни разу не разочаровал его, не пытался противиться его воли, исполнял все, что было приказано. Он идеальный цепной пес, и только поэтому еще жив. Стоит Повелителю хоть кого-то заподозрить в покушении на свою власть, и он будет мертв в ближайшую секунду, даже если это его родной сын. В вопросах выживания нет места привязанностям.
- Что с Сопротивлением?
- Они хорошо прячутся, но слишком слабы, чтобы считать их угрозой, и слишком отчаянны, чтобы недооценивать, - помедлив, отвечает мужчина.
- Они станут более покладистыми, когда узнают о том, где их символ надежды, - Повелитель бросает взгляд на дверь спальни. – Они могут прятаться сколько угодно, но они уже побеждены.
- Однако звезды по-прежнему сулят войну.
- Война и не прекращается. Всего лишь состоится новая битва. Это даже к лучшему, я соскучился по смерти. А ты?
Пауза была слишком маленькой, а настроение Повелителя слишком хорошим, чтобы он обратил на нее внимание. Как он поймет гораздо позже, зря…
- Я тоже, отец.