Мои слова, казалось, попали точно в цель - вначале Вико порывался меня перебить возражениями, но затем лицо его приобрело задумчивое выражение.
- А ведь, возможно, вы правы, Годэ, - сказал он весело и зло. - Я польстил самому себе, решив, что способен на достойные чувства. Однако, я сегодня захватил для вас небольшой подарок - должно быть, снова решив соперничать с Ремо, как вы догадались. И не вижу смысла уносить его с собой, хоть и смысла в том, чтобы отдать его вам, тоже теперь заключено немного.
С этими словами он вручил мне еще один небольшой сверток, ернически поклонился и покинул мою комнату. Странная непродолжительная дружба наша завершилась.
В свертке я нашла альбом для рисования и несколько карандашей.
Глава 11
Я приложила все усилия для того, чтобы не показать окружающим, что со мной приключилось нечто огорчительное. Все так же я сидела за обеденным столом рядом с Флорэн, все так же уходила в храм, после чего встречалась с портным, корпевшим над моим платьем. К моему облегчению, несколько дней господин Альмасио не приходил в наш дом, так как вынужден был покинуть на время Иллирию. Однако и в отъезде он не забывал обо мне - господин Гако через несколько дней получил от него пакет бумаг, среди которых находилось запечатанное письмо с указанием "Для госпожи Гоэдиль". Отец протянул его мне, держа кончиками пальцев, точно боясь подцепить неведомую заразу, я точно так же с опаской приняла конверт.
Письмо, к моему огорчению, содержало не только любезные вопросы о состоянии моего здоровья и пожелания скорейшего выздоровления, но изобиловало описаниями городов, встретившихся на пути господина Ремо. Я не могла не признать, что читать послание было увлекательно - господин Альмасио оказался весьма остроумным и наблюдательным человеком, это читалось между строк. О, как же мне хотелось забыть слова Арны и Вико! Разве не о таком спутнике жизни мне мечталось? Если бы не черные подозрения, которые заронили в мою душу люди, которым мне не стоило доверять, я бы радостно убеждалась раз за разом, что в каждой строке сквозит понимание моих бед. Что господин Альмасио, угадавший, как я устала томиться в четырех стенах, в плену однообразных печальных мыслей, дает мне знать: когда-нибудь мы вместе отправимся в путешествие по Южным землям, и я увижу своими глазами все те просторы, что уже видел он. Иначе зачем бы ему писать о живописных городах у подножия гор, о виноградниках, раскинувшихся на равнинах к востоку от Иллирии, сетовать на вороватость крестьян и лукавство трактирщиков?..
Раз за разом я перечитывала письмо, привычно недоумевая, отчего господин Ремо отправил мне столь многословное дружеское послание, так контрастирующее с нашими сдержанными беседами. Неужели он, как и Вико, легко угадал мою слабость?.. Впрочем, кто бы ее не угадал... Как я не пыталась изображать смирение и кротость, во мне дрожала натянутая струна, выводившая один тоскливый напев - свобода, вольный ветер, аромат лесов и трав, рука если не возлюбленного, то друга, на которую можно опереться и забыть хоть на миг о прошлых горестях.
Увещевая себя мысленно, я покачала головой и написала в ответ господину Ремо вежливое холодное послание, в котором благодарила за внимание к моему здоровью и выражала надежду, что путешествие выдалось не столь хлопотным, как представляется подобным мне домоседам. Ясно понимая, что все слова Ремо Альмасио - всего лишь уловка, очередной хитрый ход в той игре, которую он со мной вел, мне все же пришлось сделать над собой усилие. Я не привыкла отталкивать от себя людей - даже двуличных и жестоких.
В один из вечеров, похожих друг на друга как две капли воды, я попросила Арну, чтобы та помогла мне пробраться к комнате Флорэн. Мне хотелось исполнить данное девушке обещание и показать свои старые рисунки. Я знала, что даже выходя замуж по любви, невеста волнуется перед свадьбой и хочет с кем-то обсудить свою стремительно меняющуюся жизнь, а ни господин Гако, ни госпожа Фоттина не являлись чуткими родителями, способными понять тревогу дочери такого рода.