Семейство Брана появилось в числе последних. Пусть я и пыталась подготовиться ко встрече с ними, все равно справиться с захлестнувшими меня чувствами не удалось, и, боюсь многие заметили, какое волнение вызвало у меня появление семьи понтифика. Как и на свадьбе Флорэн, их было трое: Рагирро и его сыновья - Рино и Викензо. Но если в прошлый раз никто из них, кроме Вико, не обращал на меня внимания, то теперь, когда я стала госпожой Альмасио, пронзительный изучающий взгляд старшего Брана заставил меня вздрогнуть, и я поняла, отчего столько лет его боится вся Иллирия. Глава рода был, как и его младший сын, грубовато скроен, но природа не обидела его ростом. Пожилой мужчина возвышался над своими сыновьями, как могучая скала, и не приходилось сомневаться, что в этом теле все еще сохранилась редкая физическая сила.
Хромой Рино Брана также уродился высоким, но сложение его отличалось изяществом, что подобало знатному иллирийцу, и я подумала, что он, несмотря на явное сходство с прочими своими родственниками, куда больше похож на знатного господина, нежели все прочие Брана вместе взятые. Мне вспомнилось, как Вико отзывался о старшем брате, и нашла, что внешне Рино, и в самом деле, располагает к себе, несмотря на увечье, заставлявшее его заметно хромать. В лице Рино не читалось откровенной враждебности, как у Рагирро Брана, и его пристальный взгляд я перенесла куда легче, попытавшись даже улыбнуться в ответ, как подобает любезной новобрачной, принимающей важных гостей.
Вновь Брана были одеты в скромные серо-черные одеяния, подчеркивая, что их вежливость по отношению к Альмасио распространяется лишь до определенных пределов. Я запрещала себе жадно искать глазами Вико, намеренно задерживала взгляд на Рагирро и Рино, но получалось из рук вон плохо, я не могла думать ни о чем, кроме того, что сейчас мы увидим друг друга.
За прошедшее с нашей последней встречи время Вико изменился внешне - он осунулся, побледнел и выглядел нездоровым. Из-за спутанных длинных волос и заметной щетины он менее всего походил на понтифика, но, видимо, ему и в голову не приходило беспокоиться об этом. Когда наши взгляды встретились, я подумала, что иллирийцы окажутся сущими идиотами, если не поймут, что между госпожой Альмасио и Вико Брана существует какая-то связь - он переменился в лице, точно перед его ногами ударила молния. Должно быть, точно так же выглядела и я. За то время, что Брана шли в мою сторону, мне показалось, что я могу читать мысли Вико и выслушала десятки безмолвных вопросов. "Вы живы... Да, все же живы! А я не верил в это до последнего! Что он сделал с вами?.." - и он с тревогой торопливо посмотрел на мои руки, точно заподозрив, что под перчатками скрыты следы пыток. "Почему он вас не убил? Что он задумал?.. Что вам довелось пережить?" - читала я в его глазах, но на моем лице сохранялась все та же бесстрастная маска, ведь рядом со мной сидел господин Ремо, от которого не получилось бы утаить и мимолетного взмаха ресниц.
- Благодарю вас за то, что приняли мое приглашение, - сухо сказал господин Альмасио в ответ на скупые любезности Рагирро Брана, также произнесенные сквозь зубы. - Почетное место для почетных гостей!
И Брана были усажены за один из столов, несомненно, с тем расчетом, чтобы Вико мог на меня смотреть, лишь повернув голову. Таким образом, любое проявление его внимания ко мне не осталось бы незамеченным, и господина Альмасио весьма забавляло то, как Вико из последних сил сдерживался, чтобы нарушения правил приличия с его стороны не стали слишком красноречивы.
- Да он и впрямь обезумел, - шепнул мой супруг удовлетворенно. - Забавно выглядит любовь ничтожества - даже искреннее чувство не способно изменить его. Непрерывно страдает, но не может забыть ни на мгновение, что ты для него недостижима, и оттого его мучения лишь усиливаются. Не припомню названия того мифического животного, что взбесившись, начало пожирать само себя... Да, ничто другое не открыло бы Вико Брана глаза на всю убогость его положения, не дало бы понять, насколько он бессилен и жалок...
Мне не оставалось ничего другого, как молча слушать его. Я изнемогала от желания еще раз посмотреть на Вико, но запрещала себе это делать. Мне казалось, что даже взгляд мой для него губителен, как ни смешно это звучало. "Может, он догадается, что дело нечисто!" - мелькнула у меня отчаянная глупая мысль, но Ремо, точно услышав ее, насмешливо произнес вполголоса: