Я одарила его ненавидящим взглядом, но не преуспела - Вико продолжал потешаться:
- Из вас получился отменно слащавый юнец, дорогая Годэ. Правда, стоило вам только снять берет, как очарование развратности, исходящее от вашего нежного личика, поблекло. Это все ваши проклятые косы, не заплетайте их так старательно! Распущенные волосы вам более к лицу... - тут он, развязно улыбаясь, протянул руку к моим косам, а я, признаться, разъярилась до такой степени, что изменила своей обычной сдержанности чувств.
- Дались вам всем мои косы! - взвопила я, не помня себя от злости, и оттолкнула его руку. - Оставьте их в покое! Что господин Ремо, что вы наперебой указываете, как мне должно выглядеть, чтобы услаждать ваш взор! Точно я создана лишь для того, чтобы угождать вашим вкусам! Да, я и так всего лишь женщина, жизнью и честью которой вы можете распорядиться, как вам вздумается - то изорвете на мне платье, то сжалитесь, то бросите подачку в виде задушевных разговоров, то потребуете за них расплатиться... И даже сейчас вы тешите свое самолюбие, ища в моем поступке мотивы, позволяющие вам обращаться со мной, как с дешевкой!..
Глаза Вико вспыхнули, он притянул меня к себе, так что наши лица почти соприкасались, и спросил тихим звенящим голосом:
- То есть, вы решили заняться спасением моей жизни безо всякой причины? Из доброты душевной? Вы мне, должно быть, не поверите, но мне случалось бывать в постели не только со шлюхами, но и с женщинами из весьма порядочных семейств. Так вот, ни одна из них, несмотря на весьма пылкие признания, которыми мы обменивались, не решилась прийти в Мальтеран среди ночи, сбежав из дому. А вы сейчас здесь, да еще и выдаете мне замысел своего жениха, милая Годэ. Так может не стоит изображать святую невинность и набивать себе цену?
- Вико, вы остолоп, каких свет не видывал, - злобно прошипела я в ответ. - Неужто вам не пришло в голову, что я пытаюсь спасти свою жизнь от Ремо, а вовсе не пробираюсь к вашей постели? Всего несколько часов назад я наблюдала своими собственными глазами за тем, как Гако Эттани продает меня господину Ремо Альмасио, в придачу к Флорэн, и обещает не вмешиваться, что бы господин Ремо с нами не сотворил.
- Ах, вот как! - процедил сквозь зубы Вико.
- Именно так, - огрызнулась я. - А вы, я вижу, снова недовольны. Охотно уличаете меня в низости, а стоит мне поступить честь по чести - злитесь, что я не столь подла, как вам казалось. Не отрицайте, что вас неприятно удивила моя внезапная помолвка на свадьбе сестры - ведь вам хотелось, чтобы я оказалась не столь уж благородна по отношению к ней, не так ли? Спасая свою жизнь, я решаюсь на другой недостойный поступок - и вновь заслуживаю лишь оскорбления из ваших уст всего лишь потому, что пытаюсь не пасть еще ниже.
Вико глубоко вздохнул и закрыл глаза, видимо, пытаясь взять себя в руки.
- Годэ, - наконец произнес он, пристально глядя на меня. - Я, Вико Брана, прошу у вас прощения за свою грубость. Мне тяжело даются разговоры с вами, каюсь. Скажите одно: вы пришли сюда лишь потому, что ненавидите Ремо?
Конечно, мне следовало соврать, и ответить на его вопрос утвердительно. Ведь если бы я призналась, что меня волнует его судьба, Вико бы уверился в том, что я извожу его глупым жеманством, не желая поступиться сразу из пустого женского тщеславия. Но я не могла обмануть его, ведь и впрямь испытывала странную привязанность к этому человеку. То была хитрая ловушка, состоящая из сложного переплетения моих же собственных чувств, и я не знала, как из нее выбраться.
- Вы сделали все, Вико, чтобы я не смогла признаться в каких-либо теплых чувствах к вам, - промолвила я, сделав над собой усилие. - Помните, вы спрашивали, что такого было в моем покойном муже, чего я не могу найти в других мужчинах? Так вот, весь секрет заключался в том, что вверившись ему, я не чувствовала себя униженной или проигравшей. В вашей же игре есть только охотник и добыча. Стоит жертве замедлить бег, как она становится трофеем, которым охотник хвастается перед друзьями да множит свою гордость. Для меня любовь - это союз равных, для вас - свидетельство слабости женщины перед мужчиной. Даже сейчас, когда я пришла к вам как друг, вы сразу же унизили меня, начав искать игривое притворство в моих словах. Что следовало мне сделать, по вашему мнению - отдаться вам на диване, который еще хранит тепло тела другой женщины?.. Как я могу сблизиться с вами - человеком, чья репутация чернее, чем эта ночь за окном? Вы никогда не дадите мне того, что я ищу, Вико, оттого я никогда не отвечу вам "да". Лишь еще раз повторю - вы в опасности, постарайтесь сохранить свою жизнь, и тем самым помочь мне.
Вико выслушал меня молча, лица его я не видела, ведь каждое слово давалось мне с таким трудом, что я предпочла не подымать на него глаз. Затем я почувствовала, как ослабела его хватка, и смогла освободить руки. Так же молча он отступил от меня на несколько шагов и отвернулся, о чем-то задумавшись.
Я, неловко вернув берет на голову, переступила с ноги на ногу и неуверенно произнесла:
- Мне давно уж пора возвращаться... Простите, что нарушила ваши планы на сегодняшнюю ночь.
От мысли, что мне придется вновь пересечь зал, переполненный разгоряченными и полубезумными людьми, я ощутила, как моя спина взмокла. Вряд ли мне повезло бы во второй раз, ведь за то время, что я разговаривала с Вико, было выпито немало бутылок вина. Даже сейчас я слышала отголоски пьяных криков и истошного женского визга. Но выхода у меня не оставалось, Вико все так же безмолвно стоял в стороне, словно забыв о моем существовании, а перед глазами у меня был маятник часов, отсчитывающих минуты до рассвета. Опустошенная и подавленная, я шагнула к дверям.
- Дьявол вас побери, - пробормотал Вико. - Подождите, я оденусь и провожу вас. Я не могу взять в толк, как вы вообще сюда смогли добраться, а ведь вернуться вам будет куда сложнее.
И он принялся искать свою куртку.
- ...И не вздумайте в испуге цепляться за мою руку, - напутствовал он меня напоследок. - Да, репутация моя уж давно смердит точно навозная куча, но если я у всех на глазах буду миловаться со столь омерзительно выглядящим юношей, то это ее доконает. Сделайте милость - никогда больше не носите мужскую одежду. Есть дамы, которые в подобном виде приобретают некоторую пикантность, но вы - совсем другое дело.
Я с благодарностью кивнула, не решаясь произнести ни слова. Мне казалось, что любой изданный мной звук может вновь вывести Вико из себя, и он пинками выгонит меня из комнаты, как давешнюю девку, тут же выкинув из головы все мысли о моей дальнейшей судьбе.
Ступая за ним след в след, я шла по залу, вжав голову в плечи от страха. Вико несколько раз окликнули, он отмахнулся с пренебрежением. Затем женщина, в которой я узнала ту самую, чьим забавам с Вико я помешала, метнула в меня обглоданную кость, злобно выкрикнув: "Что б тебе провалиться, мелкий ублюдок! Откуда тебя черти принесли?.." Вико коротко велел ей заткнуться, потом подозвал к себе какого-то человека из числа прислуги и сказал, что вынужден отлучиться на некоторое время из дворца. Тот кивнул и ответил, что найдет господину коня, если удастся растолкать конюхов.
- Я... я не умею ездить верхом, - пискнула я, когда Вико уселся в седле и протянул мне руку.
Вико только скорбно покачал головой, помогая мне взобраться на коня. Я очутилась позади него, вцепившись в куртку. К счастью, конь трусил по улицам Иллирии неторопливо, и мне удалось даже ни разу не свалиться, хоть я и отчаянно ерзала, не в силах найти удобное положение.