Пальцы Ремо разжались, и я смогла освободиться, но не сделала ни шагу в сторону. Ремо и Вико стояли напротив друг друга, тоже словно окаменев. Первым молчание нарушил господин Альмасио.
- Какое внезапное благородство! - процедил он. - Но, увы, я не верю в то, что люди твоего сорта способны на благородные поступки. Если ты надеешься, что со мной можно договориться, то ты ошибся, Брана. Здесь место тихое и безлюдное, и меня не сдерживает опасение развязать войну, к которой наши семьи не готовы. Никто не узнает, от чьей руки ты принял смерть.
Вико тяжело вздохнул.
- Далась же вам эта вражда из-за тиары, - произнес он устало. - Даже сейчас, когда истинная причина твоей ненависти ко мне стоит между нами, ты переводишь разговор на политику, о тонкостях которой я чертовски устал слушать. Я стою здесь лишь потому, что знал - ты не пощадишь Годэ, если я не появлюсь.
- И ты надеялся ее спасти? - насмешливо бросил Ремо. - По тебе не скажешь, что ты рвешься в бой, сопляк.
Вико развел руками.
- Даже если бы ты решил вызвать меня на честный поединок, Ремо, то я бы не выстоял. Слава о твоем искусстве фехтовальщика все еще ходит по Иллирии. Не буду скрывать, что силы наши неравны. Устраивать комичную сцену, лишь бы только не прослыть накануне своей смерти трусом, мне не хочется. Я бы мог привести из Мальтерана десяток парней, которым нечего терять, и они бы устроили славную бойню в том лесочке, где сейчас замерли в ожидании твои головорезы, но что дальше?.. Спору нет, я с удовольствием плюнул бы на твой труп, Ремо, но меня волнует не твоя судьба и не мои желания, а будущее Годэ. Что будет делать она, оставшись на этом пустынном берегу среди покойников? Если же я приведу ее в Мальтеран, то распишусь в том, что я убил господина Альмасио, окончательно потеряв разум, и покажу всему городу, что Брана перешли границу дозволенного. Не пройдет и суток, как наши с ней тела очутятся в ближайшей канаве...
Я первой угадала, к чему он клонит, и воскликнула: "Вико, нет!". Взгляд Ремо Альмасио оставался недоверчиво-удивленным.
- То есть, ты, шакалье отродье, пытаешься изобразить, будто из любви к моей жене готов пожертвовать своей жизнью? - с презрением спросил он.
- Я же верно угадал, что ты дал слово отпустить ее на свободу, если она поспособствует моей смерти? - ответил Вико вопросом на вопрос. - Ну, так делай, что задумал, и...
- Нет, Вико! Я не хочу так! - снова попыталась я вмешаться и даже шагнула к нему, забыв о страхе перед Ремо. - Зачем ты пришел?!
- А ты все еще думаешь, Годэ, что я настолько плох? - неожиданно зло отозвался Вико. - Что только тебе доступно чувство сожаления о загубленной тобой жизни? Ты, должно быть, не поверишь, если я расскажу, каково мне пришлось все эти недели, когда я думал, что эта старая похотливая скотина убила тебя, а моих сил достало лишь на трогательное прощание. Да, тогда я думал, что смирился, что сумею вовремя повторять себе - "Другого выхода не было" и жить, как и прежде. Но я ошибся. И судьба словно подарила мне шанс все исправить, когда я увидел, что ты жива. Я его не упущу, тем более что ровным счетом ничего ценного в моей жизни нет.
- Но я...
- Но ты не любишь меня, Годэ, я это знаю. Что угодно говори - тебе меня жаль, ты благодарна мне за подобие дружбы, которое нас связывало, но только не вспоминай о любви. У меня было время подумать. Единственное, что ты любишь - это свобода, которой у тебя никогда не было, и счастливой тебя сделает только она.
Еще немного, и я совсем бы забыла о Ремо, который безмолвно слушал речь Вико. Но он напомнил о себе, захохотав.
- Ты жалок, Брана, - сказал он, отсмеявшись. - Я убью тебя с чувством легкой брезгливости.
- Да мне плевать на твои чувства, Ремо, - Вико криво улыбнулся. - Но слово свое ты сдержишь, я знаю. Хоть тебе и очень не хочется ее отпускать, верно?
Этого панибратского тона Ремо стерпеть не смог. Он бросился к Вико, издав глухой яростный крик, напоминавший рычание зверя. Я тоже закричала и, не помня себя, метнулась ему наперерез, понимая, что смысла в этом никакого нет. Вико, с досадой коротко выругавшись, подался навстречу и оттолкнул меня в сторону, поднырнув под руку господина Альмасио. Я покатилась кубарем по песку. Вынужденное перемещение ненадолго спасло Вико - удар Ремо пришелся вскользь, вспоров рукав куртки.
- Черт бы тебя побрал, Годэ! - рявкнул Вико. - Не мешай мне!
От падения у меня сбилось дыхание, я довольно сильно ударилась головой, но, несмотря на головокружение, попыталась тут же вскочить на ноги, краем глаза увидев, как Ремо снова замахивается и лезвие его шпаги, сверкнув, отразило свет затухающего фонаря. Один раз я, привстав, тут же повалилась обратно, а вот вторая попытка неожиданно увенчалась успехом. Я не успела удивиться тому, что, мне словно помог кто-то подняться, как к шее моей прикоснулся холодный металл.
- Господин Альмасио, вам лучше опустить оружие, - раздался вдруг низкий хриплый голос. Из тени деревьев выступил Рагирро Брана, в котором сейчас я не видела такого уж сильного внешнего сходства с Вико. Грубоватые его черты я бы не посчитала более признаком простоты нрава - в свете луны он походил на тех каменных чудовищ, что украшали самые старые дома Иллирии. Тут же я услышала вскрики и лязг оружия, доносящиеся оттуда, где выжидали своего часа наемники Ремо. Впрочем, это не было похоже на звуки боя. Скорее всего, люди Брана просто окружили их и принуждали сдаться. Меж деревьями замелькали, приближаясь, огоньки - вскоре нас окружало более десятка человек, у некоторых из них в руках были факелы. Я не видела того, кто держал кинжал у моей шеи, но теряться в догадках долго не пришлось.
- Мне непросто разобраться в ваших странных отношениях с супругой, - произнес Рагирро, - но, сдается мне, если Раг перережет ей горло, вас это все равно огорчит. А он это сделает, если вы попытаетесь причинить вред моему полоумному сыну.
Господин Альмасио замер, но спустя пару секунд покорился. Вико, согнувшийся в ожидании удара, медленно расправил плечи, но не двинулся с места. Я готова была поклясться, что он искренне сожалеет, что Ремо не успел убить его.
- Я бы не поверил в это, если бы не видел своими глазами, - продолжил Рагирро, словно убедившись, что кроме него никто не желает высказаться. - В который раз меня неприятно удивил мой сын, за каким-то чертом отправившийся на свидание с госпожой Альмасио, точно не понимая, чем оборачиваются встречи с чужими женами в безлюдных местах. Я позволял тебе многое, щенок, надеясь, что со временем ты поумнеешь, но вижу, что ошибался, как это свойственно слишком добрым отцам. Однако вы, господин Альмасио, и вовсе меня поразили. Когда подобные ловушки устраивают юные недоумки, чья кровь бурлит настолько, что заглушает голос их скромного разума, или же старики, сходящие с ума от ревности и не имеющие других занятий, кроме как выслеживать собственных жен, я не вижу в этом ничего странного. Но вы всегда казались мне человеком разумным и хладнокровным, видящим дальше своего носа. Убить Брана исподтишка - это очень неудачная идея, господин Альмасио. С нами можно воевать открыто, к чему вы и готовитесь последние несколько лет, насколько мне известно. Но ударить со спины, впутав моего сына в позорный спор из-за юбки... Теперь я всерьез раздумываю, не стоит ли мне порешить вас прямо сейчас, отбросив всякие соображения о разумности такого поступка.
- Ваш сын, господин Брана, давно уж завел шашни с моей невестой, прекрасно зная, что такое оскорбление смывается только кровью, - Ремо вскинул голову, и глаза его сверкнули. - Уж не думали ли вы, что я прощу ему подобное? Не я первый начал это.