Когда сад начал тонуть в ранних зимних сумерках, а мои руки заледенели, прогулку пришлось завершить, иначе я слегла бы от новой хвори. Нельзя было сказать, что в душе моей воцарился мир, но она, наконец, была опустошена настолько, что я почти не испытывала страданий.
Проходя мимо гостиной, я увидела, что Ремо сидит в кресле у камина. Он не взглянул в мою сторону, и я успела ощутить вспышку мимолетной радости от того, что смогу проскользнуть незамеченной, но затем сердце мое от тоски сжалось - не было ровно никакого смысла в том, чтобы избегать его. Если я намеревалась остаться в доме Альмасио, то нужно было привыкать к обществу своего мужа. Нам предстояло прожить рядом еще долгое время - иного выхода я не видела.
Замешкавшись на мгновение, я преодолела нерешительность, и уселась в свободное кресло. Приказала служанке подать мне чай с молоком и потянулась за книгой, оставленной здесь, вне всякого сомнения, Орсо. Ремо бросил на меня испытующий взгляд, но ничего не сказал. Так мы и провели тот вечер в молчании: я читала книгу, оказавшуюся скучным историческим трудом, а Ремо изучал какие-то бумаги. Началась наша с ним семейная жизнь. Стоило ли мне неистово бороться с обстоятельствами ради подобного будущего?.. Я пока еще не была уверена. Но в чем вообще можно быть уверенным?.. Еще год назад я представить не могла, что мне придется пережить, и если бы могла дать себе нынешней совет, то наверняка бы с осуждением сказала: "Гоэдиль, как низко ты пала, если уж всерьез выбирала между столь недостойными мужчинами, один из которых трус, а второй - жестокий подлец". Подумать только, как я была в ту пору наивна и глупа. А через год мне покажется, что наивной и глупой я была сегодня, когда думала, что не смогу смириться со своей судьбой...
Следующий день я провела ровно таким же образом. Но в этот раз Ремо, увидев меня, едва заметно кивнул головой. Рядом с креслом, где я сидела вчера, обнаружилась целая стопка книг, состоявшая, к моему облегчению, из куда более легкомысленного чтива. Мой супруг демонстрировал понимание и любезность, мне, как благоразумной жене, следовало это ценить.
Впрочем, этот вечер выдался не столь спокойным, как предыдущий, ведь спустя несколько минут в гостиной появился Орсо, одаривший меня взглядом, полным жгучей ненависти.
- О, сколь приятно видеть, что вы пребываете в добром здравии! - обратился он ко мне. - В который раз я удивлен тем, как быстро вы становитесь на ноги. То ли вы обладаете удивительной силой духа, то ли удары судьбы не столь уж болезненны, как этого следовало бы ожидать.
Господин Альмасио бросил на сына предупреждающий взгляд, но тот не унялся, сделав вид, что не понимает причин недовольства отца.
- Вы, должно быть, расстроены тем, что не знаете последних городских новостей, - продолжил Орсо. - А между тем, пока вы боролись с болезнью, вся Иллирия судачила о радостной вести - Рагирро Брана приказал разогнать сброд, населивший Мальтеран из-за попустительства Викензо. Столько лет он смотрел сквозь пальцы на то, как его сын осквернял древнюю резиденцию понтификов, и, наконец, решил вмешаться. А знаете, что поговаривают в народе насчет этого удивительного события?..
Я вздрогнула, на секунду допустив, что город уже знает об истинной подоплеке событий, и покачала головой. Господин Альмасио продолжал молчать, словно проверяя, как далеко зайдет его сын, явно теряющий всякое чувство меры при виде меня.
- Говорят, что это случилось после того, как благочестивая Гоэдиль на своей свадьбе обратилась к господину Брана и устыдила того за недостойное поведение сына, - как ни старался Орсо, но не смог полностью скрыть отвращение в своем голосе. - Удивителен путь, пройдя который, истории совершенно меняют свою суть... Впрочем, ходят и другие слухи, которым не слишком-то доверяют, но пересказывают с радостью, поскольку мало кого так ненавидят в городе, как Вико Брана... Якобы Рагирро необычайно сильно разгневался на своего беспутного сына после того, как побывал на вашей свадьбе, силой доставил его в свой дом, и после этого никто больше Вико не видел. Наверное, вам, как богобоязненной праведной женщине приятно знать, что именно вас восхваляют за то, что Викензо получил, наконец, по заслугам...
Я поняла, почему господин Ремо не перебивал своего сына. Тот сказал то, что он сам хотел бы мне поведать, пусть даже и в чрезмерно дерзком тоне. Орсо собирался прибавить что-то еще, но следующий взгляд Ремо оказался настолько острым, что он почел за лучшее не продолжать. Ремо же, словно забыв о его существовании, обратился ко мне. В голосе его звучали нотки, от которых мне стало неловко - не пристало таким тоном говорить с женой в присутствии собственного сына, пусть даже отношения между нами всеми были далеки от обычных.
- Не пытайся сделать вид, будто ты равнодушно восприняла эту новость. Я уже оценил то, насколько ты упряма и скрытна, но здесь тебе вряд ли удастся ввести меня в заблуждение. Тебе жаль эту ходячую падаль. Но мне до сих пор невдомек - отчего. Допустим, меня ты боишься и ненавидишь оттого, что узнала о моем жестоком обращении с женами... Но ведь Вико тоже далеко не невинный агнец! Неужто ты не слыхала о том, как боятся жители Иллирии приближаться вечером к Мальтеранскому дворцу? Тебе не пересказывали истории о похищениях и разбое, что творило это животное в человеческом обличии?..
Разумеется, Ремо точно угадал уязвимое место в том странном переплетении чувств, что связывали меня и Вико. Я и в самом деле отгоняла от себя мысли о прошлом Викензо Брана, не желая представлять в подробностях, что за жизнь он вел все эти годы. Бог знает, на что я надеялась, отгораживаясь от неприглядной правды, - возможно, в глубине души я все еще наивно верила, что на самом деле все было не столь грязно и ужасно, что у Вико есть оправдания, что многие из мерзких историй, связанных с его именем, окажутся клеветой... Но мой разум безжалостно напоминал, что не бывает дыма без огня, а люди не меняются. Вико вряд ли можно было назвать хорошим человеком, и я знала, что никогда об этом не забуду.
- ...И несмотря на это, ты бледнеешь, заслышав, что с ним стряслась какая-то неприятность. Меня же, дорогая жена, ты дважды отправляла на верную смерть, не изменившись в лице. Ведь ты отчетливо понимала, что сообщив Вико о моих замыслах, вкладываешь в руки Брана оружие, которому суждено было убить меня. Должно быть, судьба хранит меня и возмещает убытки: получив лживую и вероломную женщину в жены, я бы непременно погиб, если бы мой враг не оказался столь глуп. Ни в первый раз, ни во второй Вико не воспользовался твоим предательством, как надлежало. Как не поверить тут, что бог и в самом деле отступил от Брана?..
Что я могла ответить на речь господина Ремо, в котором сейчас говорили обида и ревность? Конечно, наиболее разумным казалось при подобных обстоятельствах изобразить замешательство и растерянность, точно я и в самом деле никогда не задумывалась о том, как выглядят мои поступки со стороны. Тогда бы Ремо мог посчитать, что я во власти сомнений, после чего мне следовало последовательно изобразить перемены в своем отношении к супругу, в итоге сделав вид, что я полностью отрекаюсь от прежних своих мыслей. Но здесь таилась ловушка - расписавшись в собственной глупости, я делала шаг к той опасной черте, перейдя которую, я разочаровала бы господина Альмасио и наскучила бы ему.
- Что же здесь странного? - ответила я, придав выражению своего лица холодность. - Вы сами сказали, что убили бы меня, если бы поняли, что не можете мной обладать. Вико, напротив, готов был пожертвовать собой, лишь бы у меня появился шанс никому не принадлежать. Должно быть, вы просто не задумывались о том, что какая-то ничтожная женщина может высоко ценить свои свободу и жизнь. Да, я знаю, что Викензо Брана - подонок и негодяй, и вы можете рассказать мне десятки историй, выставляющих его в неприглядном свете. Но я отнюдь не столь сентиментальна, как вы полагаете, и временами забочусь о своих интересах, отбросив соображения морали.