Когда бой бушевал по фронту бригады Винсента, 47-й Алабамский полк оказался под перекрестным огнем, который скосил людей "как траву". Полковник Оутс повел свой 15-й Алабамский полк в бешеную атаку на 20-й полк штата Мэн, но его ряды дрогнули под огнем, "таким разрушительным, что мои порядки заколебались, подобно тому, как шатается человек, идущий против сильного ветра". Неустрашимый Оутс вновь повел своих людей в атаку.
"Две линии сошлись, разорвались и перемешались в страшном ударе, — вспоминал позднее Чемберлен. — Ружейная пальба сменилась рукопашной схваткой". В этой тесноте линии разрушились, превратившись в хаотичную свалку, ее Чемберлен описывал как "дикий водоворот и вихрь стреляющих и падающих солдат. Иногда я видел вокруг себя больше солдат неприятеля, чем своих людей; образующиеся просветы раздвигались, проглатывали людей и закрывались снова с огромной конвульсивной энергией; группы дюжих парней, прорубавших себе путь через нас, исчезали, как будто их проглатывали". В этой бойне было забыто все, кроме чувства долга. Когда в порядках полковника образовалась брешь, тот, не колеблясь, поставил своего младшего брата, адъютанта Тома Чемберлена, прикрыть ее, и противник вновь отступил.
Джошуа Лоуренс Чемберлен, которого мы видим здесь в униформе 20-го Мэнского полка, использовав свои блестящие интеллектуальные способности, развил в себе все лучшие качества солдата-гражданина. Пройдя путь от профессора Боудуанского колледжа до генерал- майора, отмеченного шрамами и орденами, Чамберлен никогда не оставлял своего трогательного идеализма, который обусловил его преданность Союзу. Его храбрость и мастерство, проявленные у Литтл Раунд Топ, принесли ему орден Почета Конгресса, но он никогда не забывал тех молодых людей, которые отдали свои жизни в отчаянной борьбе. "Они остались лежать там, — писал Чемберлен, — бок о бок; на их мужественных, обветренных лицах отпечатались их последние чувства: решимость, героическое самопожертвование и божественное примирение со смертью".
"Казалось невозможным отразить хотя бы еще один удар, — рассказывал полковник Чемберлен. — Половина моего левого крыла пала, а треть всего полка была убита или тяжело ранена и лежала позади нас". Знаменосец капрал Элиша Коан вспоминал: "Наши ряды таяли, как лед на солнце". Боеприпасы были почти на исходе, и полковник решился на отчаянный шаг — на контратаку, которая, как он надеялся, будет неожиданной для конфедератов и обеспечит победу.
В то время как Чемберлен оценивал ситуацию, двадцатидвухлетний лейтенант Холман С. Мелчер из роты F — роты знаменосцев 20-го полка Мэн — обратился к полковнику за разрешением возглавить вылазку, чтобы собрать раненых, лежавших на линии фронта. Чемберлен дал свое согласие, а мгновение спустя прокричал: "Штыки к бою!" Как описывал полковник, "этого слова оказалось достаточно. Оно как огонь пробежало по цепям от одного солдата к другому и переросло в крик". Те, кто не мог слышать приказа из-за шума и грохота боя, увидели, как их товарищи крепили смертельную сталь на дула своих ружей, и поспешили сделать то же самое, готовясь к последней атаке.
Вероятно, приняв команду Чемберлена за сигнал к началу вылазки за ранеными, лейтенант Мелчер выбежал на десять шагов перед позицией и, выхватив саблю, закричал: "Вперед! Вперед, парни!" Сержант-знаменосец Эндрю Тозьер ринулся за лейтенантом, за ним — знаменосцы и остатки роты, и, как описывал этот эпизод Теодор Герриш, "с криком, рвущимся из самой глубины измученного сердца, полк ринулся в атаку". Когда капитан Спир услышал крики "Вперед!" и увидел движущиеся в дыму знамена, он дал приказ своему левому крылу присоединиться к наступлению. 150 солдат, оставшихся от 20-го полка штата Мэн, начали пробиваться со штыками наперевес через ряды ошарашенных мятежников и прорвали линии неприятеля. (Чемберлен до войны был профессором Боудуанского колледжа, преподавал риторику и античную историю. Он, вероятно, вспомнил историческую атаку афинян Мильтиада на персов в битве при Марафоне в 490 г. до н. э. Тогда греки ускоренным шагом с вершины холма атаковали персов, запыхавшихся и с трудом карабкающихся вверх, и одержали полную победу. Помимо этого, Чемберлен приказал своему левому флангу атаковать чуть позднее центр и двигаться по диагонали. "Как закрывающаяся дверь", — так описал этот маневр сам Чемберлен. В результате горсть солдат 20-го Мэнского смогла не только удержать важнейшую позицию, но и смелой контратакой одержать победу над врагом, имевшим огромное численное превосходство. Достаточно сказать, что в плен попали до 400 южан — более чем в два раза больше, чем было атакующих! — Прим. ред.)