Перечисленные условия, расстраивавшие очередной порядок владения, вытекали из его же оснований. Очередной порядок разрушал сам себя, не выдерживал действия собственных последствий. Кроме того, эти условия разрушения вызывали к действию сторонние силы.
Личные доблести, которыми отличались некоторые князья, создавали им большую популярность на Руси, при помощи которой эти князья сосредоточивали в своих руках области помимо родовой очереди. В XII в. отважный внук Мономаха Изяслав Мстиславич волынский во время усобиц с дядьями брал столы с бою, «головою добывал» их не по очереди старшинства и смотрел на них как на личное приобретение, военную добычу.
Наконец, еще одна сторонняя сила вмешивалась во взаимные счеты князей и путала их очередь во владении. То были главные города областей. Княжеские счеты и сопровождавшие их усобицы больно задевали интересы этих городов. Среди постоянных княжеских споров у городов завязывались свои династические симпатии, привязывавшие их к некоторым князьям. Увлекаемые этими сочувствиями и отстаивая свои местные интересы, волостные города иногда шли наперекор княжеским счетам, призывая на свои столы любимых князей помимо очередных.
Итак, в продолжение более чем полутора веков со смерти Ярослава очередной порядок действовал всегда и никогда — всегда отчасти и никогда вполне.
Политическая раздробленность
По иллюстрации В. П. Верещагина «Великий князь Изяслав I Ярославич». Из издания «История Государства Российского в изображениях державных его правителей с кратким пояснительным текстом», 1890.
о мере размножения князей отдельные линии княжеского рода все далее расходились друг с другом, отчуждались одна от другой. Сначала племя Ярославичей распадается на две враждебные ветви, Мономаховичей и Святославичей; потом линия Мономаховичей в свою очередь разделилась на Изяславичей волынских, Ростиславичей смоленских, Юрьевичей суздальских, а линия Святославичей — на Давидовичей черниговских и Ольговичей новгород-северских. Каждая из этих ветвей, враждуя с другими из-за владельческой очереди, все плотнее усаживалась на постоянное владение в известной области. С владельческим разъединением правящего рода разрывалась и политическая связь областей. Посадники князя киевского в главных городах областей исчезают, уступая место все размножавшимся князьям.
Постоянное передвижение князей со стола на стол и сопровождавшие его споры роняли земский авторитет князя. Он приходил и скоро уходил, был политической случайностью для области. Областное население, естественно, искало усидчивой местной силы, около которой могло бы сосредоточиться. Такая сила давно была уже создана ходом нашей истории. Это были главные города областей.
По мере упадка авторитета князей стало опять подниматься значение главных областных городов; вместе с тем политической силой в этих городах явилась вместо исчезнувшей правительственной знати вся городская масса, собиравшаяся на вече. Князья должны были считаться с этою силой, входить с ней в сделки, заключать «ряды» с городами, политические договоры. Так власть местных князей является ограниченной вечами волостных городов.
Ряды князей с волостными городами были новым явлением для Руси XI и XII вв. и внесли важную перемену в ее политическую жизнь. Весь княжеский род оставался носителем верховной власти в Русской земле; отдельные князья считались только временными владельцами княжеств, достававшихся им по очереди старшинства. При сыновьях и внуках Ярослава эта владельческая очередь простиралась на всю Русскую землю. В дальнейших поколениях Ярославова рода, когда он распался на отдельные ветви, каждая ветвь заводила свою местную очередь владения в той части Русской земли, где она утверждалась. Эти части, земли, как их называет летопись XII в., почти все были те же самые городовые области, которые образовались вокруг древних торговых городов еще до призвания князей. Из этих земель Киевская, Переяславская и Новгородская оставались в общем владении княжеского рода, точнее, служили предметом спора для князей; в остальных основались отдельные линии княжеского рода: в Полоцкой — потомство Владимирова сына Изяслава, в Черниговской — линия Ярославова сына Святослава, в Волынской, Смоленской и Ростовской — ветви Мономахова потомства и т. д.
Ограждая свои местные политические интересы договорами с князем, города постепенно приобретали в своих областях значение руководящей политической силы, которая соперничала с князьями, а к концу XII в. получила над ними решительный перевес. К тому же волостной город в каждой земле был один, а князей обыкновенно бывало много. Изменчивые владения князей назывались волостями, или наделками: например, в Черниговской земле были княжества Черниговское, Северское (область Новгорода Северского), Курское, Трубчевское.
Так в каждой области стали друг против друга две соперничавшие власти — вече и князь, и по мере того как городское вече брало верх над князем, который, как член владетельного рода, владевшего совместно всей землей, поддерживал связь управляемой области с другими, городовые области все более обособлялись политически. Русская земля в XII в. распалась на несколько местных, плохо связанных друг с другом областных миров.
Итак, очередной порядок княжеского владения при содействии условий, его расстраивавших, привел к двойному политическому раздроблению Руси: 1) к постепенному распадению владетельного княжеского рода на линии, все более удалявшиеся одна от другой генеалогически, и 2) к распадению Русской земли на городовые области, все более обособлявшиеся друг от друга политически.
Единство русской земли
чередной порядок с противодействовавшими ему условиями создавал или вызывал к действию ряд связей, сцеплявших части Русской земли в одно если не политическое, то бытовое земское целое.
1. Князья. Первою из этих бытовых связей являются главные виновники политического раздробления Руси, сами князья. Очередной порядок владения, захватывая прямо или косвенно все части Русской земли, устанавливал между ними невольное общение, всюду пробуждал известные одинаковые думы, помыслы, вносил или затрагивал одинаковые чувства и заботы.
Княжеский круговорот втягивал в себя местную жизнь, местные интересы областей, не давая им слишком обособляться. Области эти поневоле вовлекались в общую сутолоку жизни, какую производили князья. Они еще далеко не были проникнуты одним национальным духом, сознанием общих интересов, общей земской думой, но, по крайней мере, приучались все более думать друг о друге, внимательно следить за тем, что происходило в соседних или отдаленных областях.
2. Их дружины. Одинаковое с князьями общеземское значение имели и их дружины. Чем больше размножался княжеский род и чем сильнее разгоралась борьба со степью, тем больше увеличивался численно служилый дружинный класс. Дружина по-прежнему имела смешанный племенной состав. В X–XI вв., как мы знаем, в ней преобладали еще пришлые варяги. В XII в. в ее состав входят и другие сторонние элементы: рядом с туземцами и обрусевшими потомками варягов видим в ней людей из инородцев восточных и западных, которые окружали Русь, торков, берендеев, половцев, хазар, даже евреев, угров, ляхов, литву и чудь.
Когда князь по очереди переходил с худшего стола на лучший, его боярам и слугам выгодно было следовать за ним, покидая прежнюю волость. Когда князь вопреки очереди покидал лучший стол для худшего вследствие усобицы, дружине его выгоднее было покинуть князя и остаться в прежней волости. Единство княжеского рода позволяло Дружиннику переходить от князя к князю, а единство земли — из области в область, ни в том, ни в другом случае не делаясь изменником.