Маленькая церковь с паствой всего около пятидесяти человек. И преподобный Миллер управляет своей паствой с пламенной страстью ревностного фанатика.
Мама погладила Рози по плечу и прошла мимо неё по проходу от двери к кафедре. Мне полагалось следовать за ней, что я и сделала.
Я вошла в святилище, закрыв за собой дверь.
Я здесь не для того, чтобы молиться.
Я здесь для того, чтобы исцелиться.
У матери тоже есть свои собственные иллюзии.
Мать ухватилась за исцеление верой в те мрачные дни, когда Рози ушла, а папа умер. Она убедила себя, что Бог превратит меня в дочь, которой она всегда хотела, чтобы я была.
Когда это не сработало, мама вернулась к медицине. Несмотря на только что перенесённую пластическую операцию, она по-прежнему настаивала, чтобы я присутствовала на исцеляющей проповеди. Потому что было очевидно, что в её глазах и в глазах каждого, кто смотрел на меня, я всё ещё была недостаточно хороша.
Мы вошли в кабинет, расположенный сразу же позади святилища. За столом, сложив руки в молитве и низко склонив голову, сидел высокий лысеющий мужчина.
На первый взгляд он не казался устрашающим, но когда пастор открывал рот, то мог поставить на колени кого угодно. Ему досаждали людские заботы и страхи. Он управлял и манипулировал ими так, чтобы удовлетворять свои собственные планы. Я ненавидела его.
Мать же любила пастора до такой степени, что это почти напоминало идолопоклонство. Правда, она никогда не признает этот специфический грех. Или какой-либо ещё.
Мы подождали, пока священник не закончил свою молитву. Мы никогда не прерывали его и не шумели. Однажды я случайно наступила на скрипучую половицу и была вознаграждена отвратительным щипком в подмышку. Синяк продержался почти две недели.
Наконец, преподобный Миллер поднял взгляд, давая нам невербальное согласие на вход в комнату. Мы прошли к нашим обычным местам. Мать и Рози сели на диван, а я заняла место на полу под большим деревянным крестом на стене. Я подогнула ноги под себя и расправила юбку. И почувствовала себя больной. Меня трясло.
Преподобный Миллер улыбнулся и поздоровался с нами. Я почти не слышала его. Моя голова была заполнена другими мыслями.
— Сними рубашку, Нора, — проинструктировал преподобный Миллер. Мне было всего десять лет, но я знала, то, что он просил меня сделать, не правильно. Мать стояла в стороне, её руки были сложены в молитве, глаза закрыты, а губы двигались в безмолвном прошении.
Я стеснялась, и преподобный Миллер заметил это. Он улыбнулся, и показался таким добрым, таким понимающим, что я тот час же расслабилась.
— Ты можешь повернуться так, чтобы я видел только твою спину, — предложил он мягко, и я почувствовала облегчение.
Не задавая вопросов, я сняла рубашку и держала её у своей уже начавшей развиваться груди. Я повернулась так, чтобы сидеть лицом к стене. Я была напряжена. Неуверенная в том, что должно произойти.
— Ты должна очиститься от своего греха. Очищаясь от греха, ты должна чувствовать боль жертвы Христа. Ты понимаешь, Нора? — спросил преподобный Миллер.
Я не хотела злить мать, сказав, что понятия не имею, о чём он говорит. Поэтому кивнула.
А потом он ударил меня.
Я открыла рот в крике, но не издала ни звука. Затем преподобный ударил меня ещё раз. Снова и снова он бил меня тонкой деревянной тростью, которую хранил в углу комнаты. Я видела её ранее, но не придала этому значения.
Зато заметила сейчас.
Боль была неописуемой. Агония интенсивной. Я плакала и плакала, пока мать молилась и молилась.
Молилась за мою красоту, пока меня избивали так, что кровь по спине текла…
Я не признала преподобного Миллера, когда он подошёл ко мне. Я не сказала ему ни слова, когда он сказал мне ухватиться за ноги.
Я не пошевелилась, когда он обернул бледно-жёлтый шарф вокруг моего лица. Покрыв меня. Спрятав меня.
Я проглотила отвращение и страх, в то время как преподобный Миллер нажал холодными липкими пальцами на мои губы. Я чувствовала всё слишком ясно через материал шарфа.
— Дорогой Небесный Отец, возьми это дитя в свои руки. Благослови её своей любовью. Прояви сострадание к её борющейся матери, которая пытается найти путь полюбить такую мерзость. Вылечи этого ребёнка и эту семью. Изгони дьявола из Норы Гилберт и смой её грех. Очисти её душу так, чтобы это отразилось на коже девушки.