По пути домой, Брэдли всегда составлял мне компанию. Он мало разговаривал. Казалось, что между нами какая-то связь, когда мы шли рядом. Он ждал на тротуаре, рядом с машиной мамы, пока я не зайду в дом. Только потом Брэдли уходил.
— Почему ты залез на моё дерево? — спросила я, не ответив на его вопрос. Я чувствовала себя некомфортно.
За спиной я ощущала дыхание Брэдли. Он был странным парнем. Ни с кем не разговаривал в школе. Одиночка. Я не понимала почему. Он такой красивый. Все девчонки это видели. Я тоже это заметила.
Он постоянно ввязывался в драки. Всегда был весь в синяках и царапинах. Я знала, что физические изъяны прикрывают то, что внутри…
— Ты не заслуживаешь быть запертой. Она ошибается.
Он рассуждал гораздо старше своих лет. Но от его слов я чувствовала себя невероятно счастливой.
— Знаешь, ты ведь можешь как-то это изменить, — продолжал он.
— Как? — спросила я.
— Ты можешь сбежать.
Я покачала головой.
Брэдли схватил меня за руку, сильно сжав.
— Ты можешь сделать так, чтобы она оставила тебя в покое, — тихо сказал он.
В его тоне было что-то такое, что напугало меня. Но одновременно от этого стало и легче.
Брэдли ещё раз сжал мою руку, в этот раз сильнее.
— Я могу сделать это для тебя.
Он действительно верил в то, что говорил.
Я скучаю по Брэдли. Когда я думаю о нём, живот скручивает и болезненно сжимается сердце. Когда я думаю о нём, то испытываю множество эмоций. Необъяснимых. Например, защищённость, особая связь или счастье.
Но есть и другие чувства. Которые, я также не могу объяснить.
Потому что думая о Брэдли, я также испытываю злость. Предательство.
Мне… стыдно.
Эти чувства затмевают другие.
Невероятно напуганная, я переворачиваюсь на бок, и сворачиваюсь в позе эмбриона. Брэдли. Брэдли. Брэдли.
Что ты наделал?
Зелёные глаза полыхают желанием. Поцелуи на тёплой коже.
Я плакала. Я кричала.
Мой!
Я всегда думала, что он принадлежит мне.
Я жила жизнью, пропитанной ложью…
ГЛАВА 12
Прошлое
Пять месяцев назад
— Тут можно разговаривать?
Я оторвалась от записной книжки. Я была уверена, что она флиртует. Мне нравилось, с какой невероятной уверенностью девушка произносит каждое предложение. Я чувствовала себя особенной. Словно принадлежала кому-то.
Я ничего не смогла сделать, и улыбнулась в ответ.
Это было так легко. Рядом с ней.
Она умела сделать так, чтобы всё казалось лучше. Ярче.
Мы общались украдкой. Выкраивали время между занятиями. Сказано было не много, но, в какой-то степени, это были самые насыщенные разговоры, которые когда-либо у меня были.
Марин села передо мной на каменную скамейку возле библиотеки. Я ждала её там практически час. Знала, что она придёт, и хотела быть готова.
Я знала, что она будет проходить здесь по пути к своей машине. Её занятия закончились примерно пятнадцать минут назад, и иногда она оставалась наедине с профессором, чтобы уточнить домашнее задание. Марин — ботанка, хоть и не выглядит таковой.
Я много узнала о Марин Дигби. И большинство информации получила из собственных наблюдений.
Я знала её расписание. Знала, что у девушки только три предмета: английский, статистика и политическая наука. Сейчас она шла с английского.
То, что она посещает политическую науку, удивило меня. Марин не выглядела как человек, которого интересует политика. Мне нравилось, что в ней есть нечто большее. Она нечто большее, чем прекрасная хиппи в цветочном топе и джинсах из лоскутов. Марин кто-то больший, чем девушка с улыбкой, как из рекламы и пальцами, украшенными серебром.
Марин добрая. Разумная. В ней есть всё то, чего так хотелось мне.
Мне так много нравилось в ней. Всё, что я уже узнала, и что только предстояло узнать.
Я заметила, что на обед девушка приносила себе яблоко и упаковку крекеров, словно не хотела тратить деньги на что-то другое. Сначала она съедала яблоко, но огрызок никогда не выбрасывала. Марин заворачивала его в салфетку и убирала в тканевый мешок, в котором носила еду.