Затем я почувствовала руку девушки на своём плече. Я подняла голову и она улыбнулась. Улыбка озарила её лицо, и я почувствовала себя лучше.
— Мне пора. Мы можем встретиться здесь завтра? Может быть, я могла бы почитать то, что ты написала. Если не возражаешь, — сказала она, и я кивнула.
— Конечно, я не возражаю.
А затем она ушла.
Казалось, что зарождается что-то новое. Казалось, что жизнь начинает налаживаться.
— Новый друг?
Вся теплота, которую я испытала от присутствия Марин, вдвойне увеличилась белой ненавистью.
— Что ты здесь делаешь? — высказала я. Меня поразило то, как легко я выплеснула свою ярость. Обычно я не отвечала. Рози это знала.
Она выглядела удивлённой. Её глаза слегка округлились, но затем рот скривился в улыбке.
— Это не твое дело, — ответила она. Рози смотрела, как Марин уходит по траве. Мне не понравилось задумчивое выражение на лице моей приёмной сестры. От этого я стала нервничать.
— Она грациозна, да? — спросила она. Рози хотела вывести меня из себя.
Я не позволю ей этого.
— Что бы сказала Лесли о твоём… новом друге?
Рози ухмыльнулась, наслаждаясь моим дискомфортом.
Я ненавижу, когда она произносит имя матери. Терпеть не могу, что у неё вообще есть право произносить его.
Я продолжала молчать. Не хотела противостоять ей. Не хотела давать поводов для атаки. Хотя, зная Рози, я понимала, что ей поводы ей и не нужны.
Она наклонилась поближе, а я отстранилась назад.
— Что бы сказал Брэдли?
— Не говори о нём! — вспылила я. Не могла справиться с собой. Разговор о Брэдли выходил за все рамки. Она это знала.
— О, он милашка, — ворковала Рози, глядя как мой молчаливый друг идёт по улице с сердитым лицом, запихнув руки в карманы.
Он поднял голову, заметив меня. Я всегда была на его радаре.
— Почему он смотрит на тебя? — раздражённо спросила Рози.
— Он мой друг, — ответила я. Рози гостила у нас всего неделю, и я старалась быть милой с ней. Быть её сестрой.
Рози фыркнула.
— С чего бы ему быть твоим другом?
Она побрела к нему, покачивая ещё не до конца развитыми бёдрами. Я тут же последовала за ней. Рози была хорошенькой. Брэдли заметит это, и тоже полюбит её. Как мама.
— Эй, красавчик. Меня зовут Рози Гилберт, — представилась она. Я нахмурилась. Это не её фамилия. Это моя фамилия.
Брэдли не посмотрел на неё. Он смотрел на меня. В его зелёных глазах мелькало множество вопросов.
— Её зовут Рози Аллен, — поправила я.
Брэдли приподнял бровь, и, наконец, обратил внимание на мою приёмную сестру. Она покраснела.
— Ну, сейчас я живу с Гилбертами, они сказали, что я могу использовать их фамилию…
— Мне это не интересно, — перебил её Брэдли. От удивления я прикрыла рот рукой. Рози отшатнулась назад, словно он ударил её. — Ты лгунья. Мне достаточно знать об этом, — продолжил он прежде, чем повернулся ко мне.
— Не надо мне грубить, — зашипела Рози.
— Пока ты будешь милой с Норой, у нас с тобой проблем не возникнет, — уведомил её строгим голосом Брэдли.
— Увидимся позже, — обратился он ко мне. Я кивнула.
Затем парень ушёл. Рози повернулась ко мне. Ее лицо пылало от гнева.
— Он тоже меня полюбит. Обещаю, — заявила она. Как бы мне хотелось улыбнуться. От её заблуждений мне хотелось танцевать.
— Я никогда не понимала ваших отношений. Ты говоришь, что парень твой друг, но по ночам он приходит в твою комнату…
— Откуда ты знаешь об этом?
— Как её зовут? — спросила Рози, игнорируя мой вопрос и кивая головой в сторону Марин.
Я не хотела говорить ей. Не хотела отдавать Рози то, что принадлежало мне. Но сама же понимала, что всё ей отдам.
— Марин Дигби, — неохотно ответила я.
— Марин. Марин Дигби. Хорошенькое имя для хорошенькой девушки, не находишь? — издевалась Рози. В её голубых глазах поблескивали дьявольские огоньки.
Я не ответила ей. Отказывалась клевать на наживку.
— Мы обе знаем, что он не позволит Марин находиться рядом с тобой. Он хочет полностью обладать тобой, — продолжала Рози. Её ликующая улыбка скрывала в себе жестокость и торжество.
— Это не так, — запротестовала я, зная, что мои аргументы бесполезны. Она верила в то, во что хотела верить. Как и все другие.
Рози играла с кольцом на пальце, и я наблюдала за этим. На это было смотреть проще, чем на неё.